«Вжжжжж!» – взрывает тишину звук блендера.

– Ох ты ж господи!

Ха-ха-ха. Как хорошо, что мой сынок не такой тактичный. Надо парню сделать себе коктейль – он не смущается. И правильно, черт возьми! Ведь он у себя дома. Мне бы не мешало у него поучиться.

Выбираюсь из-под одеяла, надеваю халат и присоединяюсь к сонным домочадцам.

– Привет, милый. Мам, доброе утро! Как спалось?

– Великолепно. Который час? Ты почему еще не готовишь завтрак?

– Я не завтракаю. А Дава, как видишь, справляется сам.

– И что это? Какая-то химия? Ты хоть представляешь, как это все вредно для печени? – трясет огромной банкой с добавками мать.

– Бабуль, это обычные витамины и протеин. – Дава переливает свой коктейль в высокий стакан. – Выпью по дороге. Ма, ты меня в школу закинешь?

– Куда тебя денешь? Только переоденусь.

– Я поеду с вами, – вставляет свои пять копеек в разговор мать.

– Зачем? – выпаливаем синхронно с Давидом.

– Посмотрю, что за школу ты выбрала. Я до сих пор не пойму, чем тебе не угодила языковая гимназия, которую мне посоветовали Гельманы.

– Тем, что там высокие требования к посещаемости. А у Давида то сборы, то соревнования. Нас бы не взяли.

Всю дорогу до школы мы с мамой спорим на тему Давиного образования. Благо тому пофигу. Он в наушниках. Вот бы и мне так, а?

Десять минут спустя, издергавшись и расстроившись, притормаживаю у школьных ворот.

– Побегу, – Дава чмокает меня в щеку.

– Постой! Погоди… Я с тобой. Надо познакомиться с педагогами.

– Мама! Я познакомилась. – Сжимаю в руках руль. – Нормальные там учителя. Все. Поедем.

Напрягшиеся плечи сыночка медленно расслабляются. Ну, что ты, милый! Разве я когда-нибудь давала тебя в обиду? Мне кажется, хуже ничего нет, когда парня растят две не чающие в нем души бабы. Собственно, я именно поэтому отдала Давида в спорт. Чтобы мы с мамой не задушили его любовью. Ведь как было? Дава чуть споткнется – мы тут же охаем. Дава залез на горку – мы в полуобмороке. Понимая, что так нельзя, я методично выкорчевывала из себя нездоровое желание оградить сына от жизни, и каждый раз тормозила мать, когда ту, на мой взгляд, заносило в какие-то крайности.

Матери явно не нравится то, что я пресекла ее попытки познакомиться с учителями Давида. Вон как недовольно она поджимает губы, заставляя меня тем самым ужасно нервничать, потому что с детства мой самый большой страх – страх расстроить маму. Конечно, это ненормально, и я с этим борюсь. Но пока с переменным успехом. На языке все еще вертятся заискивающие банальности, которые могли бы вернуть мне расположение матери тут же. Вы не ошиблись, мне тридцать один год, а я все равно дьявольски завишу от ее одобрения. И даже понимая, насколько это нездоровая тема – ничего не могу с этим сделать. Если честно, одно то, что я упорно молчу, вместо того чтобы попытаться оправдаться, для меня уже огромный шаг вперед. Напряжение в салоне такое, что я начинаю опасаться за сохранность электропроводки. Звонок телефона – почти как спасение.

– Да!

– Доброе утро, Сара. Слушай, нам тебя скоро ждать?

– А что такое? – настораживаюсь я. Сейчас время завтрака – не самая горячая пора для нашей кофейни. Обычно в первой половине дня ребята успешно справлялись без меня.

– У нас какой-то дурдом. Так и не объяснишь. Приезжай, а? Посмотришь.

Вообще-то с утра я собиралась утрясти кое-какие дела в налоговой, но раз так… Включаю поворотник и перестраиваюсь в правый ряд.

– Ты не против заехать ко мне на работу? – натянуто улыбаясь, интересуюсь у матери. Та небрежно ведет плечом. Я крепче сжимаю пальцы на руле. Если учителям Давида удалось избежать экзамена на профпригодность, то мне, похоже, предстоит еще один. Когда же, блин, это закончится?!