Мадина, младшая, волшебный хрупкий хищный цветок пятнадцати лет. Пресвятые просветители, вот это трындец! Драки в школе, воровство по мелочи из супермаркетов, стиль одежды «хоть сейчас на панель», лексикон отмотавшего три ходки уголовника. И все это упаковано в такую сказочно-конфетную оболочку, что пока молчит – можно канонизировать. Даже мой Русик так не жег, хотя дал нам с отцом и Лерой прикурить в этом возрасте прилично. Очень понимаю Лелку, я бы тоже запила в таких условиях. Но, увы, позволить себе этот цирк не могу.

Я сейчас с трудом понимаю, что здесь будет через три месяца, когда я из Китая вернусь. Саша с его поехавшей крышей, непонятными загулами, паранойей и невысказанным недовольством. И Рус с его безответной и бесперспективной любовью, нигилизмом и презрением к окружающему миру.

Боги, демоны, да хоть кто-нибудь! Дайте мне терпения и адекватности, все это вывезти.

А еще и Влад Львович.

Твою молекулу, ну, а что тут скажешь?

Вариантов у меня немного. И сейчас все складывается так, что в Китай со мной летит мой аспирант. С одной стороны: умереть-не-встать, как круто, а с другой – сколько дерьмища на меня выльют за эти два месяца на кафедре? Ох, утонуть хватит всему ученому совету, однако.

Эх, могу я позволить себе хоть какую-то радость в жизни, а?

Ослик считает, что просто обязана.

Знакомство у Владимира Львовича с Русланом Александровичем вышло эпичным, да.

Русик меня приволок в ресторан, если честно. Я идти не хотела. Но ребенок приехал Универ, высвистал меня, ждал на проходной и отбуксировал в заведение, беспрестанно культурно ругаясь.

Там и познакомились:

- Я – Руслан, сын этой невероятно скромной красавицы, - было заявлено с порога.

- Я – Владимир, аспирант этой красавицы. Будем знакомы, - последовало в ответ.

Мужики пожали руки, обменялись контактами, о чем-то пошушукались, посверкали глазами и ослик отчалил, буркнув:

- Верни домой к одиннадцати.

На что Влад просто кивнул.

Вот так они мирно и разошлись.

Я стояла и хлопала глазами минуты две, пока Владимир Львович не решил меня все же из шубы вытряхнуть. В эту парадную меховую редкость, кстати, с утра меня Рус запихнул, бормоча что-то типа:

- Надо иногда выгуливать, а то так моль в шкафу и сожрет!

Да, посидели мы тогда очень мирно. И мило.

Сначала я, понятное дело, молча ела и психовала, а потом, после третьего «Мартини», как-то попустило. Обсудили наши статьи, его диссер, перспективы, ученый совет, а там и время, обозначенное сыном, вышло.

Влад Львович отвез меня до дома на такси, передал с рук на руки Русу, о чем-то с ним перемигнулся и очень довольный отбыл по своим делам.

А мы с сыном пошли домой. Радостные и счастливые, что в последнее время редкость.

Ну а потом грянул четверг.

Кам, Гоха и Дина вкатили мне такую мощную прививку от обыденности, что, возвращаясь домой на метро, я поняла, как жизнь моя проста и прекрасна.

Тем более что скоро Новый год, Рождество, а там и Китай не за горами.

[1] Кулек – Институт Культуры.

17. Глава 15: Жизнь такова, какова она есть, и больше ни какова…

«Надежды становятся болью и памятью.

Любовь превращается в тяжкий урок.

А музыка? Музыка… больше не радует,

Как будто бы стала лишь смесью из нот...»

Анна Островская

Как это удивительно, когда работа, занимавшая основное время и мысли незаметно отходит на второй план. А вперед вылезают вещи, о которых либо никогда раньше не задумывалась, либо давно похоронила в глубине души, либо же надеялась никогда в жизни не столкнуться. Но вот же.

Сейчас преподавание и кафедральная возня шли ненавязчивым фоном, настолько кипело и булькало по всему личному фронту широкой полосой.