Ненавижу, когда нарушают мои правила. Когда не выполняют приказы. За это каждый получает наказание, и неважно, кем он мне является.
Репутация важнее, и даже Денису не удастся её подпортить.
Зайдя через рабочий кабинет и оставив в нём свой промокший пиджак, иду на тот самый хрипловатый голос.
— Добрый вечер, — нарушаю детские шалости двух малолетних ребятишек.
Но когда девушка, услышав мой голос, обращает на меня внимание, меня сразу же цепляет её реакция. Округлившиеся глаза, ступор, появившийся румянец на щеках выдают девицу мгновенно.
Вот она!
Сама пришла ко мне. Даже усилия прилагать не пришлось!
“— Игнат, что за бабий бунт перед бизнес-центром? — рассматриваю стоящих молодых девок с плакатами, кричащих странные лозунги.
— Я отказываюсь вести себя так, как хотят от меня мужчины! — орут хором, размахивая плакатами перед носом проходящих.
— Митинг феминисток, — смеётся водитель. Только вот мне не смешно. Какого чёрта они делают у входа в мой офис?
— Разворачивайся, валим из этого гарема неадекватных, — приказываю, увидев, как на нас надвигается толпа озабоченных дам.
— Думаете, по вашу душу? — Игнат, посмотрев на меня в зеркало заднего вида, ждёт ответа.
— Не по твою же, — рявкаю в ответ.
Вот только не успеваем мы свалить. Одна малолетняя нахалка на ходу запрыгивает мне на капот и, достав из кармана тюбик с белой краской, брызгает им на лобовое стекло с водительской стороны.
— Ах ты ж дрянь малолетняя! — рычу так, что и через закрытые стёкла меня слышно.
— Свобода — значит быть собой! Свобода — значит быть собой! — девчонка пронзает меня своим взглядом так, что у меня аж встаёт. — Хороша чертовка, — начинаю желать её себе.
— Что делаем? — своим голосом Игнат портит весь настрой, отвлекая меня от похотливых мыслей.
Игнорируя водителя, одним лёгким касанием открываю окно и кричу той, что начинает бежать, словно прочитала в моём взгляде то, что я хочу с ней сотворить.
— Когда я тебя найду, то накажу — жестоко, — кидаю вслед своей новой жертве”.
— Здравствуйте, Ксения, — протягиваю руку гостье, о которой я знаю чуть больше нужного.
— О-отец! — очумевший от неожиданности, переключает моё внимание на себя Денис. — Можно тебя на пару слов? — уводит меня в сторону, но мой взгляд по-прежнему прикован на той, что тушуется, не зная, что делать: бежать или послушно ждать своего обещанного наказания. — Ты что здесь делаешь?
— Живу, — отвечаю сыну, но зациклен совершенно на другом. — А ты, я смотрю, опять взялся за старое, — перевожу взгляд на Дениса, сменив выражение лица.
— Я завязал, ты же знаешь! Мы тут просто с Ксюхой покувыркаться хотели, — намекает на то, что положено делать в этом доме мне, но никак не моему отпрыску. И на то есть веские причины.
— Я тебе сотню раз говорил, чтобы девок не водил. А если опять будешь проблемы создавать, и я об этом узнаю, то от поилки отлучу, усёк? — на его же языке доношу до сына, чтоб понял наверняка.
— Бать, ты не парься, тут всё прозрачно, — Денис, войдя во вкус, ловит волну, продолжая говорить на своём же языке, только вот я — старая гвардия, уже ничего не понимаю.
Не подавая виду, возвращаюсь к нашей скучающей гостье.
— Я, наверное, пойду, — ведёт себя не так дерзко, как при первой нашей встрече.
— Куда же вы, Ксюшенька? — шагаю вперёд, сокращая расстояние между нами. — Никто не имеет права покинуть этот дом без моего ведома, — и как никогда кстати охрана выпускает моих собак из вольера, которые каждый раз, ощутив немного свободы, начинают устрашающе лаять.