В общем, длинное, гладко-чешуйчатое на вид с небольшими островками густого меха. По количеству ног нечто среднее между гусеницей и многоножкой. Из их резервуаров она раздобыла десяток кожистых мешочков коричневого цвета, очень отдаленно похожих на яйца. Хм, те самые куцырицы? На звероящера ни капли не похожи. 

— Шушпанчиков никогда не видел? Они не водились в твое время? — спросила и смотрит искоса, вроде и мимоходом, но слишком уж внимательно и ожидающе. Словно ловит на неувязках. 

— Это вот шушпанчики? — Я со скепсисом снова осмотрел гусениц-несушек. — Странное название. 

— Ш-ш-шушп! — сказала как раз в этот момент одна из тварей и выплюнула кожистый мешочек, покрытый неприятной слизью, прямо в меня. Хорошо, не долетел. Шлепнулся на спины других змеегусениц.

— Вопрос снят. — Я, конечно, совершенно не брезгливый. С голоду и не такое ел. Но, согласитесь, выглядит все происходящее не слишком аппетитно. — Это их яйца или выделения? 

— Не знаю. На вкус как дерьмо, — спокойно просветила меня хозяйка гусеничной фермы. — Еще и горько-соленое. Но если не съесть хоть несколько — загнешься от нехватки в организме микросхе… эм, не, там как-то иначе. Короче, нам в питомнике всегда их давали. А кто не жрал, те чахли, худели и шли на убой первыми, чтоб успеть свежаком их сдать хозяевам, пока сами не загнутся. 

— Витаминов и микроэлементов, — кивнул я. А сам подумал, что мне как раз эти элементы не нужны, пока в сэвене еще есть скверна. При наличии хорошей подпитки Оружие может годами не испытывать голода и жажды, оставаясь в отличной форме. Но тем не менее энергию надо беречь. — Вполне похоже. Оно еще и жирное, наверняка вся группа В в огромных количествах. 

— А мра их знает, какие в них группы, — отмахнулась Лали, заканчивая поливать висячие горшки с лохматой травой. — Хозяева такое не ели, а всем остальным в глотку запихивали. Пошли, там каша уже сварилась.

В кухне обнаружился переодетый и умытый цвирк, то есть… Крыкс его зовут. Он что-то насвистывал себе под нос и заливал кипятком большую кучу невразумительной грязи, которую растолок в круглой плошке. 

— А это из чего? — С легким подозрением я покосился на коричневую глиняную массу.

— Всякое, — отмахнулся парень, разливая получившуюся жидкость по трем кружкам. — Но на выходе вкусно и почти что пахнет, как когда-то питалка в шланге.

— Хм, знаете, Лали. Я думаю, мне не стоит вас объедать. Давайте я съем вот этот… мох и пару яиц. Этого будет достаточно. 

— Брезгуешь или думаешь, что отравим? — Девчонка сноровисто разложила кашу по кривоватым мискам. 

— Не то чтобы брезгую, но все равно опасаюсь есть что-то из абсолютно незнакомых ингредиентов. Тем более что мы не знаем, насколько отличаются наши тела, — осторожно пояснил я.

— Вот вроде и незнакомые слова говоришь, но понимаю, — задумчиво почесала нос Лали. — Кашу можно. Каша — она и есть каша, там одни толченые зерна. А питалку лучше не пей пока, тут ты прав. Крыкс, помнишь, как того пацана пронесло? Ну, того, который игрушкой был при хозяйском сынке, а потом подрос и его обратно сдали? С непривычки неделю в сортире сидел и с морды спал так, что мы уж думали, все, на убой. 

— Угу. А тут вообще, считай, целка, — самодовольно хмыкнул абориген, — он на горшке точно сдохнет.

Ели, к моему великому счастью, молча. Коричневые мешочки оказались полны икринок, которые надо было выдавливать на сухую галету из злаков. Не сказать, что очень вкусно, но и не смертельно противно, зря девчонка на них ругалась. Чем-то напоминало чуть подсоленный рыбий жир с горьковатым послевкусием. Тем более что в силу моей «девственности» мне выдали всего одно яйцо. Дабы «не пронесло».