– Покорми меня.

– Наглость прорезалась? – Скай прищурил на меня глаза, отчего круги под глазами стали отчетливее.

– Ага. Наглость – это хорошо, особенно когда она с колючками. – Я снова зевнула, опуская ресницы.

– Прибью же, зараза, – пообещал Гатто, но в его голосе было что угодно, только не настоящее настоящее желание причинить боль. – А если сделаешь так на глазах у других…

– Ты не пугай, ты корми, – потребовала я, открыв один глаз. – А то я помру от голода, и все твои угрозы пропадут зря.

– Только попробуй! – моментально вызверился Скай, тряхнув меня от души и стиснув до невольного вскрика. – Ешь! – Он сунул мне в рот кусок мяса.

Не понимаю. Что-то тут не так. И запах от Гатто тоже какой-то странный. Лекарства? Успокоительные? С чего бы? Нет, в смысле, то, что этот артефакт – псих неуравновешенный, мне рассказывать не надо, тоже еще открытие. Но чтобы он сам это признал и начал лекарства пить? Да ладно!

– Всю душу мне вымотала, гадина ядовитая, – между тем ласково приговаривал Скай, пихая в меня один кусок мяса за другим. – Все нервы. Ты хоть подумала, зараза мелкая, как я себя чувствовал, когда ты прыгнула в смерть?! И что было со мной следующие до мры циклов, когда не знал, что ты выжила?!

– Я должна была об этом думать?! – От удивления даже сонливость слетела. – Я?!

– А кто?! – На меня недоуменно уставились темно-карие, слегка навыкате глаза. – Я даже расследование устроил. Оказалось, остальные женщины дома гнобили тебя из-за ревности. Не волнуйся, я казнил самых жестоких идиоток, тех, кто реально наносил вред тебе и другим. Сейчас тебя никто и пальцем не тронет. Я провел предварительную беседу.

– Б…дь! – От неожиданности придурок даже не удержал меня, когда я вскочила, схватила со стола пустую тарелку и… Очень хотелось треснуть Гатто по башке, желательно сразу насмерть. Но мозги у меня еще не совсем сварились в супе свежей привязки. Их хватило сообразить – тарелки для убийства маловато, только посуду разобью, а башка останется цела. И разозлится. Кто его знает, вдруг побежит еще кого-то казнить?

– Не выражайся. – Мне болезненно хлопнули по губам раскрытой ладонью. А затем судорожно прижали к себе и вдохнули запах, чувствительно кусая в плечо. Так, чтобы остался заметный след. – Ладно, иди спать. Твоя комната все там же, я приказал ничего не менять. Только освежили.

– Отнеси. – Я снова бесцеремонно повисла на офигевшем артефакте. И даже притворяться не пришлось, потому что эмоциональный всплеск вычерпал последние остатки сил. Но повисла я не поэтому. Просто пока придурок занят мной, он точно не причинит вреда никому другому.

– Я тебя отнесу, – многообещающе прищурился гад. – Так отнесу… что сидеть неделю не сможешь!

– Неси уже, – поторопила я. – Никто и не собирается сидеть, если ты не заметил. Я буду лежать. И спать! Достали все, не жизнь, а полный пи… чернух! Еще и ты добавляешь. Казнитель. Убил беременную от тебя же женщину, идиот. Она артефакта ждала.

– Какую беременную? Когда? – Глаза енота стали еще больше, хотя казалось – куда уже. И окантовка эта темная еще их увеличивает. Если б не серьезная тема, меня бы на смех пробило. – Мне еще ни одна из наложниц не принесла артефакта. И не собирались.

– Маску с рожи надо снимать вовремя, а то она тебе на глаза наползает, судя по всему. – Я опять разозлилась. На самом деле эмоции все равно ощущались как-то притупленно, иначе я не смогла бы вообще говорить на такие темы с Гатто. Смерть – не шутки. Даже если ту девушку я на самом деле терпеть не могла за ее подленькие и жестокие наезды на меня и на других несчастных из гарема. – Маришка была беременна артефактом. Куда ты смотрел и почему этого не знал – вопрос к тебе. Кто вообще просил лезть в наши с ней внутренние разборки? Я решаю свои проблемы сама!