– Ты не должен быть тут. Вы с Марией и детьми уже должны ехать на юг.

Педро смотрит на носки своих ботинок.

– Я знаю, док.

– Тогда почему ты по-прежнему здесь?

– Мало трудового стажа, или мало друзей – а может, и того и другого.

Он прав. Но причина еще и в том, что его начальство знает – как только начнется мятеж, Педро будет драться. Мир, в котором мы живем, так устроен, что сильные люди несут тяжесть поступков за двоих – и погибают первыми.

– Все дело в заработной плате, – пожимает плечами Педро.

В дверном проеме появляется один из осужденных и оглядывает комнату широко раскрытыми остекленевшими глазами. Он под наркотиками. Это Марсель, и его появление всегда означает плохие новости.

Педро поворачивается, но Марсель быстро обхватывает его сзади, обездвиживая руки, и приставляет к горлу надзирателя самодельный нож.

Кажется, что время остановилось. Я прислушиваюсь к едва различимому шуму стиральных машин и сушилок, сквозь который различаю что-то новое; чувство накатывающихся изменений приближается издалека, как гром. Шаги, топот толпы по тюремным коридорам, перекрываемый криками, в которых я пока не могу разобрать слов.

Педро пытается вырваться из захвата Марселя, когда в дверях появляется еще один заключенный. У него широкая грудь, и видно, что он на взводе, но его имени я не знаю.

– Поймал его, Сэл? – кричит он Марселю.

– Он мой.

Заключенный бросается наружу, и Марсель переводит взгляд на меня.

– Они бросят нас тут замерзать, Док, ты же знаешь.

Он ждет моего ответа, но я молчу. Педро скрипит зубами, пытаясь освободить правую руку.

– Так ты с нами, Док?

Наконец Педро удается разорвать захват, и он быстро опускает руку в карман. Я никогда не видел, чтобы он использовал оружие, и поэтому даже не уверен, что оно у него есть.

Марсель не хочет дожидаться ответа на этот вопрос, а потому приставляет нож ближе к шее надзирателя.

И я делаю свой выбор.

Плавая под куполом модуля «Транквилити», я вижу, как МКС крутит и болтает, подобно домику фермера, подхваченному торнадо.

Солнечная батарея уничтожена, фотоэлектрические ячейки превратились в щепки и улетели в темноту. Когда станция потеряет герметичность и внутрь ворвется космический вакуум – лишь вопрос времени.

Но я вижу, что среди хаоса разрушений есть и надежда: к станции пристыкованы капсулы «Союз». Я никак не смогу к ним успеть, так же, как и Сергей или Стефани. Хотя каждая капсула вмещает трех человек.

– Пирсон, Бергин, Перес – садитесь в капсулу «Союз», пристыкованную к модулю «Рассвет». Прямо сейчас, это приказ.

Нас этому учили. «Союз» можно отстыковать от МКС за три минуты и приземлиться в Казахстане через четыре часа.

В моем наушнике слышен голос, но из-за помех я не могу понять – чей. Внутренние коммы накрылись, так что слышат ли они меня? Надеюсь, что да.

Нужно сообщить на Землю.

– Годдард, мы эвакуируемся…

В меня врезается стена и отбрасывает назад. Сгущающаяся тьма старается поглотить все вокруг, но я отталкиваюсь и скольжу через модуль «Транквилити». Чувствую, что вот-вот потеряю сознание, но борюсь изо всех сил, как ныряльщик, которого уносит волной прибоя, старается выплыть на поверхность.

Пока я на станции – я в ловушке. Считаные секунды отделяют меня от момента, когда она взорвется и все, что есть внутри, высосет в космос. У меня есть только один шанс спастись: в костюме EVA.

Схватив первый же скафандр, я быстро надеваю его и застегиваюсь. В нем у меня будет кислород, электричество и коммуникатор – если они еще работают.

– Годдард, вы меня слышите?

– Слышим вас, командир Мэтьюс. Доложите о ситуации.