– Ты как? – тихо спросила Вита.

Мужчины обсуждали что-то своё на непонятном нам языке и внимания на нас, кажется, не обращали. Только местные, незнакомые, посматривали с любопытством, но быстро отводили глаза – наверное, у них тоже неприлично откровенно глазеть.

– Гораздо лучше, – заверила я подругу, даже позволила себе ободряюще улыбнуться в подтверждение сказанного. – Такое впечатление, что я прилетела почти туда же, куда собиралась…

– По-моему, тут гораздо симпатичней, чем на Ламире, – она поёжилась, очевидно, вспомнив виды того мира, куда летел наш корабль.

С этим утверждением сложно спорить: Ламира укрыта серными тучами, на ней из живых существ есть только немногочисленные бактерии, и первые несколько лет там пришлось бы жить в подземном укрытии, оборудованном специально для меня.

Пробуждение мира происходит само собой, и даже если я не буду прикладывать никаких усилий, просто – жить на планете, она начнёт меняться. Но внимание и направляющая воля существенно ускоряют процесс, упорядочивают его, позволяют избежать случайных катастроф. И это хорошо, потому что… просто жить на необитаемой планете, ничего при этом не делая, – можно сойти с ума от тоски. Вите же ещё сложнее: у неё в такие периоды почти нет развлечений… Вот когда мы выбираемся на поверхность, когда прилетают первые строители и исследователи – тогда подруге становится гораздо веселее.

Интересно, как отреагирует на моё присутствие Жемчужина? Как скоро начнутся изменения? И… успеют ли вообще начаться?

Окон в летающей машине не имелось, зато, когда он поднялся выше над землёй, стал прозрачным пол. Интересное чувство, как будто внизу распахнулось окно, и если не держаться – можно упасть. Я на всякий случай покрепче ухватилась за кресло, но за сменой пейзажей смотрела с интересом.

Как жаль, что мы здесь пленницы, а не гостьи. Было бы интересно узнать подробности, задать вопросы. В какой части мира мы находимся, что здесь ещё есть? Как далеко мы сейчас от экватора и какие тут бывают температуры? Имеются ли океаны? Солнце вроде бы стоит достаточно высоко над горизонтом, но это ничего не значит. Я же не знаю, как сильно наклонена ось планеты к орбите! Может, мир вообще «катится» по ней, и потому солнце в каждой точке всегда висит на одном уровне, только кружится по небосклону.

На многие вопросы я, конечно, могу получить ответы самостоятельно, но точно не сейчас. Вот если нас не казнят и оставят в покое – где угодно, лишь бы на Жемчужине, – тогда и узнаю.

Наверное, мне бы не стоило лезть не в своё дело. В конце концов, я сейчас на чужой планете, и никто не просил меня наводить на ней собственные порядки: оборотни привыкли к такой жизни, и совсем не обязательно их обрадуют перемены. Но… это сильнее меня. Дар не может молчать, он существует ради таких перемен, и всё, что я могу сделать – помочь ему. А остановить способна только моя смерть.

Впрочем, очень может быть, скоро это произойдёт, и Жемчужина останется прежней.

Будущее страшило. В благополучный исход совсем не верилось, и одновременно с этим – никуда не девалось чувство облегчения оттого, что перелёт закончился, и обычное предвкушение знакомства с новым миром. Странное состояние. Наверное, если я вскоре умру, то буду при этом если не счастлива, то – спокойна…

– Всё будет хорошо! – уверенно шепнула Вита, украдкой ободряюще сжав мою ладонь под прикрытием меха.

– Да, разумеется, – не стала вываливать на подругу собственные страхи и переживания. Конечно, будет, да. Вопрос – у кого? – Интересно, куда они дели команду?