А поскольку он выступал еще и свидетелем на суде, нетрудно угадать, много ли своего имущества завещали ему преданные им же скопцы. В общем, назидательная история. И в том смысле, что «стучать нехорошо», и как пример, до чего доводит людей жадность. И в качестве показателя, что делается в сектах, как они пополняются.

По сравнению же с современными сектами и скопцы кажутся чем-то патриархальным, примитивным и наивным… Скопцы, вполне допотопно, обещали завещать юношам имущество, то есть обогащали их. Но что зовет людей в секты, где не дают, а наоборот, где отбирают имущество?! Ведь это же факт, что при вступлении в «белое братство», «общину Виссариона», в «Аум сенрике» или в «Друзья доктора Муна» люди отдают в секту все, чем владеют. На глазах сограждан, особенно в 1990–1994 годах, множество людей «прихватизировали» и продали свои квартиры, золотые вещи, мебель, машины, семейные ценности… одним словом, решительно все, накопленное десятилетиями, и отдали в эти жутчайшие конторы, получившие выразительное название – «тоталитарные секты».

Люди порой прерывали весьма благополучные карьеры, отказывались от прописки в столичных городах, от больших квартир и приличного имущества – от многого, что порой хотели бы иметь и не имели другие.

На первый взгляд, это просто люди с пониженной жизнеспособностью, с дефицитом инстинкта самосохранения. Ну не умеют они держаться за жизнь, добиваться в ней чего-то, удерживать и приумножать… На первый взгляд – потому что стоит присмотреться, и все оказывается явно намного сложнее.

Справедливо говорят о людях, особенно подверженных влиянию идеологии. Ну необходимо этим людям судорожно, до кровавых соплей, «верить» во что-нибудь! Верить, что кто-то обладает истиной в последней инстанции, и подчинять всю свою жизнь без остатка этой истине и ее жрецам… Жизнь этих людей обретает смысл только в таком «служении»; как раз ситуация свободы полностью обессмысливает их жизнь. Они буквально не знают, что делать с самими собой, и единственное, чего хотят, – это найти «того, кто все за нас решит». Того, в чьих руках они будут лишь пассивной глиной или тестом.

Подчиняя некой идее всю свою жизнь, вручая ответственность за себя руководителям секты, снимая с самих себя ответственность за собственную судьбу, такие люди ведут единственно возможный для них образ жизни.

Но кроме подобных людей есть ведь и еще кое-что, используемое сектантами.

Первое. В каждом обществе человек должен удовлетворять свои фундаментальные, инстинктивные потребности. Пожилой человек просто органически хочет учить, передавать свой опыт, быть полезным для будущих поколений. Мощнейшая инстинктивная программа действует независимо от любых обстоятельств, независимо даже от того, насколько ценный опыт хочется передавать. Ну очень хочется, и все! Точно так же молодой хочет учиться, познавать, слушать старого и опытного. Если люди могут удовлетворять эти (и множество других) потребностей в обычной жизни, для сектантов тут немного поживы. А если нет? Если пожилой и мудрый не считается носителем ценного опыта, и его никто не хочет слушать? Если молодой не может выбрать себе учителя или учителей, не подвергаясь насмешкам?

В нашем обществе огромное число людей не могут удовлетворить свои самые простые, даже чисто физиологические потребности. Например, те же сексуальные. Нигде нельзя! Секса у нас нет, и ни-ни-ни! Попробуй парень «подкатить» к девушке-сокурснице. Сперва она должна поверить, что он ее любит, что он на ней женится, и вся бодяга будет тянутся неделями, месяцами. А за девочкой стоят еще и ее родители, которые, очень может быть, знакомы с его родителями… Есть еще комсомольская и партийная организации, которые не хуже скопцов бдят за «убеленностью» своих членов.