У меня от такой наглости язык отнялся, потому я костерила мельника про себя.

Мерзавец, душегуб! Вор, мошенник и обманщик! Клейма на этом мельнике ставить негде! И такого терпят в деревне?!

Слышала я, что люди на его муку жаловались! Хлеб из муки той сытости не дает да затхлостью отдает. Сил от такой еды нет вовсе, а некоторые деревенские даже слабеют с муки той. Да только вот сил отказаться от кушанья того нет, и мельники другие в нашей округе не задерживаются. То мельница сгорит, то ветра неделями нет, то вся мука наутро после помола долгоносиком заражена оказывается! Не приживаются, в общем, другие мельники, а этот жирует, и ничего с ним не делается. Теперь ясно, на что мельник-злодей свою жену променял, у фейри выменял. На возможность молоть муку из чего угодно и чтобы люди не чуяли подвоха, эльфийским мороком обманывались! Не удивлюсь, если вскроется: мельник и от конкурентов при помощи фейри избавлялся. Ведь не может быть такого, что ветра нет. Без чертовщины, вернее эльфовщины, здесь не обошлось. И теперь этот отравитель-душегуб хочет еще одну мельничку поставить и мной расплатиться! Чтобы за мой счет людей губить! Ведь за прошлую зиму столько жителей деревни умерло, и среди них много детей! Последнее мерзавцу несли, чтобы тот зерно в муку перемолол. Он исправно и молол, не бесплатно, конечно, за деньги, да отдавал. Еще и гордился тем, что без потерь, якобы на его мельнице муки даже больше получается.

А она, может быть, вовсе и не из пшеницы сделана, а из палых листьев да соломы!

А самое главное и страшное: я видела, что на лицах некоторых фейри появлялось задумчивое выражение, сделка им выгодной казалась! Непонятно, кто гаже – мельник или фейри.

– Прошлая наша сделка, мылорды, прошла к обоюдному удовольствию. И в этот раз сговоримся, – убежденно заявил мерзавец.

Я смутно помнила жену мельника: тихая, ласковая и очень молодая женщина. Она всегда тайно припрятывала в складках бесформенного платья куски хлеба с сыром и раздавала детям.

Тот, кто жил сиротой в чужом доме, особенно в доме матушки Мод, всегда был голоден.

Какой ужас! Я осознала, что мерзавец мельник продал свою жену в услужение к фейри и эта добрая женщина все еще жива! По части этого дела эльфы мастера! Те, с кем они забавляются, могут жить бесконечно долго. То есть эта женщина очень долго мучается.

Жена мельника в плену у фей не в силах расторгнуть сделку и покинуть страну фей, потому что не она ее заключала!

И меня мельник также хочет запродать. Только у него это не выгорит. Зубами в эльфов вцеплюсь, но в деревню с мельником не вернусь.

Мучных дел мастер вконец обнаглел, решив, что мельничка у него в кармане, он шагнул к фейри, протолкался сквозь их ряды, да так ловко, что я очнулась тогда, когда его жирные, короткие пальцы с обгрызенными ногтями вцепились в мое запястье.

– А коли она вам не нужна, так я забираю ее, честный уговор есть честный уговор!

На большинстве лиц фейри отразилось брезгливое выражение, от прекрасных дам и господ резко повеяло смертью.

Особенно сильно сверкали глаза у Робина Блэктерна. Он злобно, но не без ухмылки смотрел на пришлых наглецов.

А меня уже тащили сквозь ряды фейри. Я страстно желала подзадержаться, вцепиться в стремена лошадей или юбки дам, но не смела даже прикоснуться к фейри. Я упиралась как могла, но не с жирным мельником мне было соревноваться в перетягивании.

Пока острая, как стрела, сталь не сверкнула между нами и жирный мельник не замер сам собой.

– Куда это ты потащил мою вещь? – Клинок, впившийся в кадык мельника, заставлял того разве что не танцевать на цыпочках.