Не сочтите мой вопрос праздным. Это действительно было так? И, если да, то не говорил ли этот старик с Вами по-русски? В бумагах нашей миссии мне попались полувековой давности мемуары одного нашего чиновника, служащего по Министерству иностранных дел, некоего Васильева. В этих мемуарах среди прочего я заметил поразительные совпадения и параллели с повествованиями Али Тарика, что не позволяет мне рассматривать рассказы Вашего старика только лишь как «фантазию». Да и поразительное знание реальной истории многих стран Востока не может быть доступно «простому» человеку. Поэтому я хочу отправить Вам копию моих выписок из мемуаров Васильева.

Подготовка данной выписки и изготовление копий несколько задержит возвращение Вам Ваших рукописей, о чем Вы меня просите, но я льщу себя надеждой, что Вы не будете на меня за это в обиде и найдете сей документ весьма интересным для себя.

Кроме упомянутых мемуаров мне также случайно попалась любопытная арабская рукопись, где так же речь идет о Ходже Насреддине. В знак признательности за Ваш литературный труд пришлю Вам копию. Мне показалось, что этот материал Вы могли уже использовать при написании своих повестей. Если же нет, то перед нами еще одно удивительное совпадение, каких не бывает.

Передавайте от меня мой глубокий поклон и наилучшие пожелания очаровательной Анне Алексеевне и привет храбрейшему из храбрейших спартанскому царю Леониду!

С совершеннейшим к Вам почтением, _______________ (подпись – морской узел)

P.S. Я лишь недавно узнал, что в России Вы получили место в Самарском уезде Самарской губернии. Если это так, то Ваш путь в очередной раз пересекся с путями Вашего Ходжи Насреддина. Вы поймете это, прочитав мемуары Васильева.»

Из перевода письма Грегсон понял четыре важные вещи.

Во-первых, по всей видимости, это действительно письмо прежнего русского резидента, и к нему следует отнестись с должным вниманием.

Во-вторых, оно касается персонажа, именуемого «Ходжа Насреддин», упомянутого в любопытном арабском рассказе о слоне. В рассказе, который оказался рассказом не совсем о слоне. А персонаж этот каким-то образом связан с русскими…

В-третьих, пачки машинописных листов являют собой рукопись романа, написанного неизвестным адресатом письма резидента, также посвященного Ходже Насреддину.

В-четвертых, перевязанные пачки тетрадей являются упомянутыми мемуарами чиновника русского МИДа, которые каким-то образом должны пролить свет на загадку Ходжи Насреддина.

Грегсон поблагодарил монаха и попросил его в свободное от молитвы время, но, по возможности, быстро, подготовить письменный перевод всех рукописей. Тот только замахал руками, отказываясь:

– Увольте, увольте! Писать я ничего не буду. Если хотите, вам с листа переведу, растолмачу, все непонятное разъясню, но писать ничего не буду!

У лейтенанта вдруг закралось было подозрение, что монах не умеет писать, но тот пояснил свой отказ по-другому:

– Тут вам не штабные документы, тут Литература! Понимаете? Ли-те-ра-ту-ра! Слово художественное! У нас в России отношение к письменному слову совсем другое, нежели к устному. Устно я вам быстро с листа переведу и растолкую смысл своими словами. Но уж если писать настоящий перевод – это же целый литературный труд! Если начну, до второго Пришествия будете окончания дожидаться. Да и слаб я, чтобы на чужой язык художественный текст перепереть.

Грегсон скрепя сердце согласился вместо перевода на самый точный пересказ содержания. Главное сейчас – понять, о чем там говориться и стоит ли все это дальнейшего внимания.