Я узнала, что старостами курса у первокурсников обычно становились лучшие четверокурсники. Как ни странно, но это было привилегией и сулило такому адепту преференции в будущем. Дальше уже старост курсов не было. Но вот первый курс всегда курировал четверокусник. Вроде как помогал адаптироваться и гасил конфликты и недопонимания. 

— Да так, упал кто-то.

Эльфийка кивнула. Было заметно, что ей сильно не понравилась выходка Чихуака, и она все еще негодовала. А потом и вовсе не выдержала: 

— И вообще, что это за невоспитанный гоблин?! Как он посмел сокращать мое имя?!

Оу! А я-то подумала, что ей не понравилось, что он облабызал ее руку. 

— Кэсси… эээ… Кэссиндриэль, понимаешь, Чихуак очень своеобразный гоблин, но не злой и вообще компанейский. Просто ты ему сильно понравилась, — решила я немного сгладить негативное впечатление девушки.

Эльфийка высокомерно фыркнула и красивым движением откинула назад шелковистые волосы. 

Тем временем на трибуне появился ректор в компании нескольких профессоров. Как потом оказалось — деканами. Все они толкнули небольшие речи о своих факультетах и пожелали нам не лениться, трудиться, учиться и так далее в том же духе. 

Я заскучала и стала осматриваться. Судя по собравшимся рядом ребятам, факультет ходоков не такой уж малочисленный. А мне рассказывали, что таких, как я, очень мало. Надо будет уточнить...

Парней-ходоков было значительно больше, чем девушек, но точно об этом судить пока рано. Рас они тоже были самых разных, но больше всего меня впечатлил наг, удобно расположившийся на кольцах своего хвоста. Он сложил руки под грудью и разглядывал других ребят нечитаемым взглядом, а те непроизвольно отодвигались подальше. Встретив мой взгляд, он подмигнул, наблюдая за моей реакцией. Наверное, ожидал, что я, как и другие, шарахнусь от его желтых глаз.

А я что? Я нага видела лишь однажды — в день своего прибытия. И, кстати, ни хвоста не пощупала, ни чешуйки толком не разглядела. Как на мужчину я на него не смотрела — уж очень чуждо и непривычно для меня его тело, хотя торс вполне привычный и узкое лицо, обрамленное длинными блестящими, будто набриолиненными волосами, вполне человеческое.

— Привет! — протиснулась я к нему, улыбнувшись.

Пока такой экземпляр идет на контакт, нужно этим пользоваться.

— Привет, — удивился он, и я заметила, как расширились его узкие вертикальные зрачки. 

— Меня Варварой зовут.

— Оч-ч-чень прия-я-ятно, — чуть протягивая шипящие и некоторые гласные, ответил он. — А я Ш-ш-шурайшас-с-с.

— А из какой ты параллельности?

— Сс-с-сушинайш-ш-шасар. 

— Да ты что?! И как тебя только родственники выпустили? — откуда ни возьмись, возник рядом Чихуак, и вызвал у нага еще большее удивление.

— А! Это мой друг — Чихуак. Знакомься. Чихуак, это Шурайшас, — представила я парней друг другу.

— Очень приятно! — с задорной улыбкой протянул свою лапень для рукопожатия гоблин, и наг ее после некоторого раздумья пожал. — Так как тебя выпустили из дома? Я слышал, что эта параллельность жутко закрытая, и наги никого к себе не впускают и не выпускают.

— Ну поч-ч-чему сраз-с-су никого? — чуть пожал плечами Шурайшас. — Прос-с-сто мы не пус-с-скаем всех подряд вот и вс-с-се. А сами наги не с-с-сильно стремятся жить з-с-са пределами Сс-с-сушинайш-ш-шасара. 

Судя по выражению лица гоблина, он не очень поверил нагу, но настаивать на своем не стал.

— А ты все-таки решил учиться здесь, — то ли вопросительно, то ли утвердительно проговорил гоблин.

— У меня прос-с-снулся оч-ч-чень редкий с-с-среди нагов дар Ходока. У нас-с-с подобному мало кто может обуч-ч-чить, к тому ж-ш-ше в Приме жш-ш-шивет мой дядя, так почему бы здесь не поуч-ч-читься?