Воцарилась тишина. Я пялилась куда-то перед собой, пытаясь осознать слова Ветра. Самое парадоксальное, что я не чувствовала отторжения от сказанного. Наоборот, эти слова словно наслаивались на мои обрывочные мысли и чувства, собирали их в единое целое, подтягивали, выстраивая предложение за предложением. И наконец получился осознанный текст, оформилась мысль в голове, перестав быть лишь хаотичным набором слов.

А еще я помнила эту жизнь без масок. Тот короткий миг, когда я была счастлива и открыта миру. А он ударил по мне, сломал, заставил перекроить себя и надеть маску. И как бы она ни была тяжела, куда страшнее та боль, что осталась в прошлом. Боль, к которой я ни за что не хотела возвращаться. Боль, за которую Ветер, как оказалось, меня и ценил.

Я так глубоко погрузилась в эти мысли, что не услышала вопроса Ветра, подняла на него взгляд, он повторил:

— Говорю, как насчет того, чтобы немного подзаработать?

3. Глава 3

Я захлопала глазами, потому что еще пребывала в состоянии саморефлексии. Общение с Ветром – это прямо как в русской сказке: сначала в ледяную воду, потом в кипящую, – так и кидает из состояния в состояние.

— Подзаработать? – переспросила непонимающе.

— Одна моя знакомая ищет художника. Хочет расписать комнату в восточном стиле, дама увлекается йогой.

— И?

— Ты бы могла взяться за эту работу.

Я искренне рассмеялась.

— Я не бралась за краски много лет.

— Самое время вспомнить, каково оно. Тебе дадут рекомендацию, можешь не переживать, никто в твоем таланте сомневаться не будет. Я, кстати, и без рекомендации не сомневаюсь, просто ищу способы не дать тебе отказаться.

— А если я все же не справлюсь и запятнаю твое честное имя?

Ветер рассмеялся, туша окурок в пепельнице.

— Во-первых, имя у меня не такое уж и честное. Есть люди, которые всерьез считают меня самоуверенным пронырой, который дерет бабки ни за что.

— А они с тобой работали?

— По большей части нет. Тем, кто работал, не понравилось, что я не готов покрывать их грехи и способствовать темным делам. Вот они и пускают слухи, а слухи, конечно, не остаются без внимания.

— Верю. А во-вторых?

— А во-вторых, – он снова перегнулся ко мне и прошептал, – я, Ирэн, вообще ничего не боюсь.

Я захлопала глазами, Ветер весело рассмеялся, вставая и потягиваясь.

— Ты самый несносный человек в мире, – проворчала я.

— Знаю. Так я позвоню знакомой, скажу, что ты согласна?

— Тебе-то это зачем? – я поднялась и встала напротив него. – Очередной акт спасения моей заблудшей души?

— Ты обо мне слишком хорошего мнения. Мне обещали процент.

— Идиот, – хмыкнула я, шлепнув его по руке.

— Так что?

— Я подумаю, вечером дам ответ, хорошо?

— Как скажешь, Ирэн.

До вечера я работала, хотя в голове так и стояло предложение Ветрова. Нет, это полное безумие. Это ведь даже не картину написать, а целую комнату. Я за эти годы максимум наброски на полях делала. Однозначно не справлюсь. Даже не стоит думать об этом.

Я попялилась в монитор, а потом вытащила несколько листов бумаги и стала делать наброски. Это же меня ни к чему не обязывает. Просто представлю, что бы я могла предложить по этому проекту. Это интересно, просто интересно, хотя и не реально для меня.

Когда зазвонил телефон, я осознала, что прошло несколько часов, и я перевела уйму бумаги. Покачав головой, сняла трубку и ответила Ветру:

— Я согласна.

— Выйти за меня замуж?

— Очень смешно.

— По-моему, действительно, смешно. – Саша усмехнулся, но добавил серьезно: – Тяжело бегать от себя, да?

— Ни от кого я не бегаю. Договорись с этой своей знакомой о встрече, чтобы мы могли обсудить все детали.