- Брат, ты сейчас что-то не то хочешь сказать. - Предупреждаю Амирана.
- Я не о том, что она не из нашего круга, не знает наших правил и прочее. Это всё шелуха. - Сжимает губы Амиран, как всегда делает при неприятных для него разговорах. - И даже не про достаток, мужику вообще на это смотреть не надо, это его задача обеспечить всем, а не надеяться на подачки родителей жены, да на её приданное. Она тебя ни во что не ставит, ты для неё никто, и в её жизни все эти годы ничего не значил. Но ты ж упёртый баран! Сейчас здесь был я, но ведь ты то же самое бы объявил и будь здесь хоть весь совет старших.
- Она думает, что я хотел сам развлечься и отдать другим...
- Тайгир! Она восемь лет жила одна! Она взрослая баба. А ты собираешься её женой в дом ввести? - говорит Амиран.
- Не переживай, в твой не приведу. - Огрызаюсь я. - Ты прекрасно знаешь, что пять лет из этих восьми она прожила вместе с Кирой. И ты, как и я, прекрасно знаешь, как они жили.
- Да. А оставшиеся три она прожила фактически в казарме, среди толпы мужиков! Где на одну девку приходится по паре сотен мужиков в лучшем случае! Ты собрался принять бабу после роты херов? Причём в прямом смысле? - бьёт словами наотмашь Амиран.
- Уйди. - Говорю ему.
- Брат...
- Уйди, сказал. Иначе, я тебе сейчас каждое слово обратно в глотку вобью! - сорвался я с кровати. От рывка я почувствовал боль сразу в нескольких местах.
- Швы! - рявкнул брат, нажимая кнопку вызова персонала.
- Убью! - на пороге застыла Оксана, оказавшаяся здесь буквально за десять секунд. - Лежать! Готовьте процедурку!

Крикнув кому-то в коридор, она сама выскочила и вернулась с каталкой. Следом в палату забежали и два медбрата.
- Сам справлюсь! - отказался я от их помощи.
- Сам ты уже справился! - шипит она, регулируя высоту каталки, чтобы я мог на неё лечь, как можно меньше напрягаясь. - Меньше двух часов назад всё было хорошо! Подхожу к посту и слышу вызов в эту палату! И вижу, что абсолютно спокойные швы, вдруг начали кровоточить! И с чего такие чудеса?
- Кто-то думает не тем местом! - отвечает ей брат.
- Кто-то слишком распускает язык! - предупреждаю его.
- Что? Серьёзно!? - даже останавливается на секунду Оксана и перестаёт толкать каталку, на которой я лежу. - Это всё из-за того, что кто-то из вас что-то не то сказал? Да вы издеваетесь?
- Есть слова, за которые убивают. - Говорю ей.
- Нет таких слов! Кто бы и что не сказал, какая бы грязь в тех словах не звучала! Эта грязь пачкает лишь говорящего. - Удивляет меня Злючка. - А вас, Амиран Аланович, я считала разумным и достойным человеком. Где были ваши мозги, когда вы своего братца против шёрстки погладить решили? Вы другого времени для этого найти не могли?
- Я признателен тебе за спасение жизни моего брата, но не стоит слишком на мою признательность полагаться. Неуважения к себе я терпеть не стану. - Нарывается братец и заодно мне показывает своё отношение к моей женщине.
- А мне есть за что вас уважать? Потомственные содержатели борделя, бандиты и те, благодаря кому нормальные люди не могут жить спокойно. - Вгоняет нас обоих в ступор несколькими словами Оксана. - Я вам признательна за спасение жизни моей сестры, а к Кире и Зарине я именно так и отношусь, но не стоит считать, что это перекроет всё остальное.

Брат оторопел, в таком тоне с ним разговаривали впервые. И то, как его отшили его же словами, заставило его задуматься, я видел, как изменился его взгляд, которым он проводил Оксану, заталкивающую каталку в процедурку. А для меня настораживающе прозвучали её слова, которыми она описала всю мою семью.