– Мне рассказали уже о твоих подвигах, – усмехнулся он. – Мать говорит, что от твоих подвигов весь город трясёт.

– Что поделаешь, если я потрясающая во всех отношениях? – довольно хмыкнула Тамара.

Молодые люди пошли по улице, нагретой дневным солнцем. От асфальта поднималось тепло. Но их освежал лёгкий ветерок, неся на своих крыльях ароматы ночных цветов. Темы для разговора больше не было. Тамаре было просто хорошо рядом с молодым человеком. Она думала, сейчас всё обязательно изменится. Теперь по вечерам Вахтанг будет ждать её. Они будут гулять, вот так, как сейчас. У неё обязательно будет, как у других, только ещё лучше.

– Поцелуй меня, – очень-очень тихо попросила девушка. – Я ещё ни разу ни с кем не целовалась. Тебя ждала.

– Меня? – с недоверием спросил парень. – Мне сказали, ты изменилась после практики. Стала развязной, одеваешься... Как разгульная девица. Сегодня я в этом убедился.

Слова молодого человека больно резанули по её сердцу. Разве он не видел, что она та же, прежняя? Как можно по одежде судить о человеке?

Тамара остановилась, выдернула свою руку из его, развернулась. Слёзы несправедливости подступили к горлу:

– Ты… Ты… Ты веришь всем, кроме меня! Да меня достала наша деревня. Живём, как в каменном веке! Там, где я была на практике, всё по-другому. Никто не старается выдать девушек замуж за первого встречного. Зачем мы учимся, если нам отведена роль рожать, готовить, стирать? Скажи? Зачем? Почему здесь у нас застыло время? Я хочу самореализоваться! Там девушки одеваются, как хотят, и никто на них не смеет косо смотреть. Это их право. Вот возьму и выкрашу волосы в розовый цвет. И настоящий пирсинг себе сделаю на носу, а ещё, ещё… – Она не знала, как ещё можно выразить свой протест старинный обычаям и традициям. – А ещё сделаю татуаж на всё лицо! Вот!

Вахтанг молча слушал её тираду. Когда же она выдохлась, стал убеждать, что да, в столице женщины надеются только на себя. Они могут позволить себе работу с хорошей зарплатой, родить ребёнка без мужа, курить и носить откровенную одежду, даже менять мужчин так часто, как им вздумается. Но это не делает им чести. Они одиноки и несчастны. Он точно это знает, потому что знает таких женщин. Они мечтают о горячем горском парне, который возьмёт их в жёны, посадит дома и позволит варить обеды.

И ещё она должна уяснить, что поведи она такой образ жизни здесь, её просто выкинут из общества. Её и всю её семью. И это ещё будет лучший исход. Худший: могут и дом поджечь, да и саму побить.

– Вахтанг, скажи, что это неправда. Давай вместе уедем! Поехали в столицу или в другой крупный город. Но туда, где я смогу стать свободной. Я хочу носить короткие юбки и красить губы очень ярко.

– Тамрико, пожалуйста, не стремись выглядеть... откровенно и броско. Ты не умеешь одеваться, не умеешь краситься. Понимаю, тебя никто этому не учил. Но сейчас ты выглядишь, прости меня, но нелепо.

Тамара подняла на парня свои огромные глаза. Почему Вахтанг не понимал её? Она нуждалась в поддержке, а не в нравоучениях. Девушка уже по горло сыта бесконечными наставлениями от предков, соседей, не говоря уже про родителей Вахтанга, которые заявили открытым текстом, что не примут её.

– Тамрико, пойдём, я провожу тебя. Только… На, накинь мой пиджак, что ли.

Его пиджак доходил, как раз до низа юбочки. И теперь девушка выглядела ещё откровеннее. Но парень этого не замечал. Зато тот, кто следовал за молодыми людьми и слышал их спор, не преминул сделать фото сзади и отправить его Амирану.

«В сеть не бросай», – получил он в ответ.