— МИГ! — говорю громко, чтоб Ульяна слышала.

— Понятно, — сквозь зубы цедит она и кладет трубку.

— Что-то ещё? — сверлит черными иллюминаторами, упираясь руками в стол. — Массажиста? Личного бариста? Кабинет? Что мне сделать, чтобы Вы закончили свою гребаную работу вовремя?

Между нами так и повисает непроизнесенное "И свалили в закат". Вы посмотрите, кто тут на грани! А ведь детям спички не игрушка, полыхнет!

— Негров с опахалом! — не удерживаюсь от колкости. — У вас тут чертовски… жарко! Как в аду!

Дьявол буквально сереет от сдерживаемого гнева. Вижу, как на шее вздымаются вены, а глаза практически наливаются кровью. Придушит. Точно. И никакая булавочка не спасет. Ее, кстати, на вчерашней рубашке дома оставила, ой, тетя, почему я тебя не послушала?

Он выпрямляется над столом, складывает руки на груди и стреляет в меня огненными стрелами под названием "взгляд". Уфф, белочка снова раскручивает колесо. Плохой зверь, сидеть, лежать, смирно, фу!

— Можете снова освежиться, — это ирония, да?

Чертовский машет головой на дверь справа, туда, где ещё недавно я светила своими ромашками.

— А вы только этого и ждёте, небось. Это у вас такое крещение огнем? Заманили, раздели… — куда меня несёт, божечки.

— Что?! — от вкрадчивости не осталось и следа.

А меня ором не взять, я закалённая, и нечего тут челюстью играть, не впечатляет!

— Неудивительно, что от вас предыдущий специалист сбежал! Тоже погладить ваши рубашечки просили? Ау, рабовладельческий строй канул в лету! Крепостное право отменили!

Ярость огромной волной поднимается изнутри, словно на затухающие угли подул ветерок. Чего, спрашивается, так разошлась? Подумаешь тиран и деспот, мне-то что, с ним детей не крестить, работку не работать! Все внутри клокочет, поднимается, кипит, требует выхода. А как мы знаем, спроси любого психолога, сдерживать эмоции — себе вредить! Вот и…

— Правильно говорят, не делай добра, не получишь зла, — цедит злющий начальник. — Напомнить у кого здесь кривые руки?

— Вот только оскорблять меня не надо! — выхожу на фальцет. — Прямее и не встретишь! Это вы… вечно… А я жертва обстоятельств!

— Жертва здесь я!

— Вы — рабовладелец!

— А-а-а-а, — вцепляется в волосы Дьявол, рычит. — И как мой брат тебя терпит, исчадие ада! — зло бросает и принимается расхаживать по кабинету, дыша, как паровоз. — Задушил бы во сне!

— Нам просто не до сна! — пропускаю мимо ушей это его "тыканье" и неучтивое "задушил". Почему-то дергать Дьявола за ро́жки кажется сейчас очень привлекательным, жизненно необходимым, как воздух! А то, что для красного словца вру, так, а кто поступил бы иначе?

— Свалилась на мою голову! С блинами своими, дубами, трусами! — нервно рявкает начальник, словно сам себе под нос.

Впечатлился всё-таки ромашками на заднице…

— Жил, работал спокойно. Что за испытание на мою нервную систему? — Артур Дмитриевич останавливается и поднимает на меня два тлеющих уголька в черной бездне. — Если бы не брат…

— Да-да, придушили, я поняла.

— Уволил прямо сегодня! Сейчас же!

— Ага, а кто вам разгребать вашу свалку из документов будет? — впиваю руки в бока и делаю шаг к темному рыцарю. — Я, может, и сама не хочу у вас работать! Просто не привыкла бросать дела на полпути. Одолжение вам делаю!

— Я освобождаю Вас от обязанностей, — плюется ядом Вельзевул. — Скатертью дорога! — шаг навстречу, размахивание рукой.

— Какой же Вы невыносимый… несносный… невозможный… — на языке вертится одно словечко, но произнести его не решаюсь, слишком мало свидетелей, слишком мало путей к отступлению. Просто делаю шаг вперёд и тычу пальцем в стальную грудь человека-летучая-мышь. Дышу в такт расшалившемуся сердечку, поджимаю пальцы на ногах от напряжения.