Домой нужно идти по холмам мимо разноцветных домиков, здороваясь со всеми подряд соседями. Я и здороваюсь, не представляя, кто и когда воткнет мне нож в спину. Каждый может заметить что-то подозрительное. Каждый может меня сдать.

С каждым днем я все больше схожу с ума и понимаю: я не тяну то, во что ввязалась. Или я слишком паникую?

Меня если и смогут узнать, то только по голосу. Никак иначе.

И пусть прямо у меня на виду ничего страшного и не происходит, я каждый раз вздрагиваю, когда эти люди приходят за мной.

А теперь еще Дамиано Риччи взялся на мою голову.

От жары голова немного побаливает, и у меня совсем портится настроение.

Еще несколько кварталов – и я дома.

От простых домишек Университет отделяет раскидистый парк с ровными аллеями и выстриженными идеальными лужайками. Зато если пойти в другую сторону, там всякие элитные здания и частные владения. Риччи тоже в ту сторону живет.

Я досадливо морщусь. Может, хотя бы смс в ответ «ему» отправить? На незнакомый номер, ага. А ведь это могут быть даже какие-нибудь соседи младшеклассники.

Мама раздает мой номер соседям, поскольку иногда кому-то может понадобиться помощь посидеть с детьми, или сходить в магазин, или вещи постирать, или что-то еще.

Представляю, как находчивые детишки будут ржать надо мной…

Впрочем, польза в ежедневных прогулках есть – сколько я ни ем, я стройная. А что «не аппетитная» – ну и ладно. Чтобы быть и стройной, и аппетитной, нужно постоянно тренироваться. А откуда у меня на это время, если мне нужно подрабатывать?

Моя мамочка трудится на мелкой должности и получает немного. Я, как она думает, учусь и подрабатываю, где придется. А моя старшая сестра Джорджина недавно родила. Джорджину обеспечивает ее муж, а работа у мужа не ахти какая. Он перебивается с хлеба на воду.

Наш папа погиб, когда мы с сестрой были совсем маленькими. Я его почти не помню.

Таких семей в нашей стране сотни тысяч. А в мире – миллионы.

Только в обычных семьях люди с гордостью носят свою фамилию, а нам мама намекнула, что на самом деле мы вообще не Веласкес. И когда-нибудь она расскажет, почему мы вынуждены скрывать свое настоящее имя.

***

Наконец-то наш дворик. Крохотный и сплошь заросший цветами. На что-то полезное тут места не хватит, да и, честно говоря, ухаживать за посадками некому.

Я толкаю незапертую дверь и захожу в дом:

– Мааам… – мамочка уже дома и готовит ужин. Похоже, сегодня без мяса, хотя по жаре его и не хочется. А поскольку без жирного мяса мы часто, то мама у меня тоже очень стройная. – Меня тут приглашает на свидание сам Дамиано Риччи. Знаешь Дамиано Риччи? Я тебе говорила, что он почему-то у нас учится…

Не знаю, почему мне вдруг захотелось об этом маме рассказать. Наверное, мне просто остро обидно, и хочется, чтобы она меня утешила.

Эти люди могут внезапно прийти и вечером. И мне снова придется врать. Снова придется калечить чьи-то судьбы.

Мама уменьшает нагрев на плите и прищуривается:

– Тот самый Дамиано Риччи? Из телевизора?

Я теряюсь. Посреди нашей скромной кухоньки мое заявление выглядит особенно нелепо. Жму плечами:

– Смска такая пришла с незнакомого номера. А кто отправитель, я не проверяла. Наверняка пошутил кто-то, может и соседские детки. Но… что, если это правда он? Мне согласиться? – чувствую себя ужасно глупо. И зачем мне мамино благословение из-за явной шутки?

– Побежишь к нему? – в мамином голосе прорезается неожиданный лед.

Я перестаю что-либо понимать. Почему мама вдруг настолько серьезная?

Я мягко и насколько могу расслабленно улыбаюсь. Эта улыбка не раз меня выручала: