- А ведь я заплакала здесь впервые со дня появления, - мелькнула мысль и она ещё пуще заревела.

- Что случилось? – услышала она тревожный голос Алексея, который вошел и тут же бросился к сидевшей на полатях девушке, оттирающей слезы с лица.

- Ничего такого, - всхлипнула она, - просто стало как-то грустно.

- Глупая, - обнял он её, - Грустно ей. Скоро будет весело, как узнаем, кто скрывается в той норе. Нутром чую.

Она утерла слезы и улыбнулась.

- Может быть.

Так и случилось.

Они часто стали наведываться к той норе и лежали, выглядывая из-за кустов напротив. Но всё было тихо и спокойно. Потом, решив, что вдвоем это накладно по времени и решили делать свою разведку по одному, так как необходимо думать и о своем житье, а потом и вовсе делали это раз в два три дня. Они устали наблюдать и решили, что это пустая трата времени.

А тут еще и дожди пошли, правда кратковременные и они показали несовершенство их построек. Приходилось латать уже сделанное, или переделывать по новому. Так над очагом сделали новый навес, чтобы огонь не погас при следующем ливне, а над обжиговой печью построили другой навес и там же соорудил Алексей стол для лепки.

Он часто уходил охотиться, а Вера отделывала новые шкурки и сшила даже типа сапожек из толстой шкуры кабанчика, который попался в силки. Жира, конечно, не было, но подсвинка пустили на шашлычки, а вот кожу, обработала, как смогла и задубевшие высохшие куски пустила на подошвы. Скрепив всё в единое целое, сделала типа мокасин с завязками из жил ранее убитых ланей. Теперь их ноги были хоть и в странной обувке, но стало как-то приятно бегать по лесу и берегу. Они пытались еще ранее сделать себе что-то такое на ноги и приглядели сумки, с которыми очутились здесь из странного материала, похожего на искусственную кожу зеленого цвета, но он не резался ни финкой, ни даже топором и даже пилой, ничем, даже черточки не обнаружили. Попробовали срезать ремешки, что были вделаны в край сумок, но их ждала та же ситуация – они не отрывались. Никак.

- Чудо какое-то, - ворчал сердито Алексей, который хотел приспособить их вместо ремня на талию, но бросили это дело, решив, что напрасно только тратят усилия. Сумки оставались просто сумками, и они использовали их по назначению: он носил для охоты и рыбалки, она для собирательства.

Сегодня она была в разведке и собрала в сумку для себя перекус и кувшинчик с водой. Ягоды и лука со щавелем набрала по ходу. Устроившись удобнее в кустах, она немного понаблюдала за норой, потом, устав, перевернулась на спину и начала смотреть на небо.

Было тихо, и только слегка шелестели под ветерком трава и кустарник, циркали тут же сверчки и кузнечики, да вдалеке слышен был звук чириканья птиц. Она наблюдала неспешное движение облаков по синему летнему небу, которые меняли свои очертания, и любопытство её удовлетворялось, когда она угадывала их фигуры, которые тот час превращались в другие и текли дальше. Так она и не заметила, как уснула.

Вера резко открыла глаза и подумала, что ей всё еще снится сон. Над ней наклонена была голова, красивая голова и явно мужская. Смуглое лицо с римским профилем, где нос начинался прямо изподлобья и чудно изогнутый рот в улыбке, сквозь губы которого проглядывали удивительной белизны тонкие частые зубы с острыми клыками. Его черно-серая шевелюра в кольцах была рассыпана по широким плечам, и он внимательно смотрел на неё, своими прищуренными странно вытянутыми к вискам желтыми глазами с … вертикальным зрачком.

- Ты кто? – еле вымолвила она, даже не поднимаясь, надеясь, что всё ей снится.