– Советую вам вернуть всё на место, иначе за подобное я отсужу всё, что есть у вас в собственности.

Мне не видно его лица, но я прекрасно слышу, как истерически начинает кричать Людмила Марковна.

– Да ты вообще кто такой? Да ты знаешь, кем работает мой муж. Он засудит и тебя и твою прошмандовку за то, что снимала.

– Моё имя – Евгений Суворов. И прежде, чем подавать на меня заявление, не забудьте ознакомиться, с кем будете судиться.

Его голос звучит жёстко, и хоть говорит Суворов это не мне, но даже мне становится не по себе.

Визгов больше не слышно.

– Не переживайте, ознакомлюсь. А ты Ульяна, имей в виду, не увижу денег за телефон к концу месяца, этим всё не закончится, – она говорит специально громко, чтобы я услышала.

– Вали, давай в свой Задрищенск, – цедитк сквозь зубы Суворов, совершенно неожиданно берёт меня за руку и тянет за собой к подъезду.

– Шлюха, – летит мне в спину.

Держусь из последних сил, а слёзы наворачиваются от обиды и несправедливости.

Что я ей сделала? За что так со мной?

Никогда слова плохого поперёк не сказала. Всегда старалась угодить, как мама учила, на компромисс пойти. Ведь старших надо уважать. А в итоге получила столько ненависти. Вот за что? Не понимаю.

Чем дольше кручу эти мысли, тем больнее в груди. Начинаю шмыгать носом.

Открываю дверь. Суворов заходит следом за мной.

– Ты чего расстроилась? Не стоит она того, чтобы из-за неё плакать, – успокаивает меня Суворов.

От его слов становится ещё больнее. Ему хорошо говорить, всех купить может.

А я только успеваю все удары судьбы отбивать. И он как раз один из тех, кому приходится противостоять. А если честно устала. Устала быть сильной. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Хочу мужчину рядом, чтобы мог защитить от всех. Сказать, что всё будет хорошо. Хочу быть слабой. Хочу быть любимой не потому, что красивая или хочет со мной переспать, а потому что просто я есть. Я бы для такого мужчина и борщи варила и страстной в постели была.

Суворов обнимает меня за плечи, водит ладонью по спине. Вверх, вниз вдоль позвоночника. И я разрешаю себе ненадолго расслабиться в его руках. Утыкаюсь носом в его пальто, шерстяная ткань щекочет кожу. От Суворова пахнет так вкусно и по-мужски, что хочется прижаться, вобрать в себя этот запах, принести на подушку и сохранить навсегда. А когда буду засыпать, хотя бы чувствовать, этот запах настоящего мужчины, если уж не суждено мне его встретить.

Почему я вечно притягиваю к может ради семьи всех порвать. Суворов бы тоже мог бы сойти за такого, вот только ему, кроме близости ничего не надо. Закоренелый холостяк. И ничего его не исправит. В таких влюбляешься, голову теряешь, а они через месяц интерес к тебе теряют. Не хочу так. Не хочу тратить чувства на того, кому они не нужны.

– Ульяна, не плачь, я тебе ещё лучше машинку куплю.

– Дело…не…в машинке, – отвечаю вперемежку со всхлипами.

– А в чём? – голос у Суворова такой бархатный, просачивается в голову, успокаивает.

– Просто…несправедливо.

– Согласен. Но жизнь редко бывает справедлива. И чаще всего под удар попадают хорошие люди, потому что такие, как твоя свекровь толстокожие и бессовестные. С ними надо бороться такими же методами. Хочешь, я её накажу?

– Нет, – отталкиваю его, хочу шагнуть назад, но он всё ещё держит. – Нет. Я никому не хочу мстить. Закон бумеранга никто не отменял.

– Ну тогда придётся тебя огорчить, ты всю жизнь будешь для других девочкой для битья.

– Нет. Неправда, – упираюсь руками ему в грудь, но он не торопится их разжимать.

– Вот что ты за ёжик такой. Ещё минуту назад такая нежная была, а сейчас опять иголки выставила. Успокойся ты уже наконец, не трону я тебя. Просто хочу помочь.