– Ты мне завидуешь?

– Что я, дурак? Это я так, к слову… А деньги нам даже очень пригодятся. Хотя нет, эти деньги мы тратить не будем.

– Это еще почему?

– Потому что хватит тебе нас содержать. Боже, я как подумаю, что ты… что ты горбатилась на чужих людей… Сашка, ты простишь меня? Я без тебя не могу, ты же знаешь… И пусть эти деньги лежат, а я сам теперь заработаю на все, что нам нужно. Я знаю, я чувствую, теперь все будет по-другому. И главный теперь уж не посмеет говорить, что я слишком красив для Чацкого… Идиот… Знаешь, Сашка, я думаю уйти из театра…

– То есть как?

– А вот так! Доиграю сезон и уйду! Теперь мы не пропадем! А он пусть знает…

– Глеб, ты сейчас слишком взволнован, не надо ничего делать сгоряча. Вот съездишь в Италию, а потом..

– Потом – Освальд!

– Ты погоди, от разговора в ночном клубе до конкретных дел знаешь как еще далеко?

– Ты в меня не веришь?

– Если кто в тебя верит, то это я. И всегда верила. А иначе давно бы тебя бросила.

– Сашка, ты правда меня любишь?

– Глебка, ты болван!

– Иди ко мне скорее!

…Утром Глеб повез меня в агентство, где я не без труда поменяла билет на воскресенье. А потом мы вместе поехали к бабушке. Ей было немного легче, и она сама открыла нам дверь.

– О, Саша, ты с мужем! – обрадовалась она, и тут же в коридор выскочила Инна Кирилловна. При виде Глеба она вспыхнула:

– Добро пожаловать! Заходите, заходите! Давайте знакомиться, я подруга Сашиной бабушки…

Что-что, а очаровывать старушек Глеб умеет великолепно. Он поцеловал обеим дамам ручки, был весьма мил и любезен, но от кофе отказался.

– Простите великодушно, но я спешу. А завтра непременно отвезу вас в Шереметьево. Во всяком случае, сделаю все от меня зависящее.

– Одну минутку, Глеб Евгеньевич, – обворожительно улыбнулась Инна Кирилловна. – Я вчера была на вашем спектакле и в таком восхищении, что просто слов не могу подобрать…

Глеб хотел что-то ответить, но старая дама великолепным жестом остановила его:

– Но слова тут и не нужны! Я сейчас сделаю вам один презент…

– Ну что вы, не стоит, – засмущался Глеб.

– Нет, стоит, я вчера, возвращаясь после спектакля, решила, что непременно передам эту вещь Саше для вас, я даже не рассчитывала, что мне удастся сделать это самой. Вот, возьмите!

Она протянула Глебу небольшой мешочек из зеленого бархата:

– Берите, берите, и пусть эта вещь станет вашим талисманом.

Глеб осторожно развязал мешочек и вытащил продолговатую бархатную коробочку. Открыл ее и воскликнул:

– Какая прелесть! Это булавка для галстука, да?

– Да! И эта булавка принадлежала не кому-нибудь, а самому Мамонту Дальскому!

Глеб стоял в полной растерянности.

– Вы мне не верите? Но это правда! Он сам подарил ее моему отцу, на его шестнадцатилетие! Видите, какой там чудесный узор на золоте? И маленький сапфирчик!

– Но я не могу принять такой подарок!

– Молодой человек! Вы вчера подарили мне такую радость, такое наслаждение, что я просто не могу не отдать вам эту вещь! Пусть даже вы не станете ее носить, но она должна принадлежать вам! Я так хочу! В конце концов, я гожусь вам в бабушки! Вы обязаны это принять…

– Берите, Глеб, – улыбнулась бабушка, – от Инны все равно не отвяжетесь, если уж она что-то решила…

– Спасибо вам огромное, но не думайте, что я это куда-нибудь заткну и забуду! Нет, я непременно буду это носить! Дело в том, что галстук я ношу только в особых случаях, так теперь в особых случаях я буду носить и эту булавку. Мамонт Дальский! С ума сойти!

Я видела, что Глеб страшно доволен.

Он еще раз поцеловал дамам ручки и убежал.

– Ну, Инка, признавайся, ты по уши влюбилась в мужа моей внучки! – со смехом сказала бабушка.