Саруман каждый раз находил все новые и новые доводы и причины, убеждая себя в собственной невиновности и непогрешимости. И чем больше доказывал он себе свою правоту, тем больше сомневался и раздражался.

Да, глава Белого Совета стал сомневаться в себе. Вернее не в себе, а в своем авторитете среди тех, кому он давал слово на Совете. Ему казалось, что действия Гэндальфа, его поступки и многочисленные подвиги в борьбе с силами зла оттеняют его Сарумана величие и положение. Вот что раздражало больше всего. И еще злило. Хотя злоба – последнее дело в магическом искусстве. Но в этом-то и дело, что больше всего Сарумана злило то, что Гэндальф все делал с блеском и с огоньком, так, чтобы все вокруг видели, каков он молодец. В то время, как Саруман искренне считал, что магу должны быть чужды дешевые эффекты и всеобщая популярность. Настоящие деяния магов должны быть видны и известны лишь избранным.

Но больше всего Саруману не нравилось то, что Гэндальф вдруг всерьез заинтересовался Кольцом. Тут уж он и вовсе полез не в свое дело. «Разве он в этом что-либо смыслит? Ничего не понимает, а все же баламутит всех со своими бреднями. Даже набрался наглости заявить, что он нашел его. Нашел Кольцо! Жалкий выдумщик!» – так думал Саруман о своем сопернике.

«А может, он и вправду его нашел?» – вдруг мелькнула у Сарумана мысль, и он поспешил прогнать ее. Такого не может быть. А если и так, то ведь Гэндальф все равно не скажет, где оно. Вот где он поглумиться над Саруманом, держа в своих руках тайну. Нет, этому не бывать!

Маг резко встал и нервно прошелся по комнате. Около большого овального зеркала он остановился и глянул на свое отражения. Из зеркала на Сарумана, грозно сверкая черными глазами, смотрел старец. Лицо его было напряжено, губы плотно сжаты, глаза прищурены. Руки сжимали посох, который заискрился фиолетовыми лучами, а белая хламида словно наполнилась воздухом и трепыхалась от ветра, хотя все вокруг было спокойно. Увидев себя таким, маг вспомнил, что не подобает ему так ярко проявлять в своем внешнем облике внутреннее состояние. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Когда снова открыл их, то в зеркале перед ним был снова прежний Саруман Белый, глава Белого Совета, маг преисполненный мудрости, спокойствия и величия.

– Сегодня же я покончу с этим выскочкой, возомнившим себя самым пресамым магом! – прошептал Саруман. – И уж больше я не дам ему верховодить на Совете. Хватит!

Совет состоялся на следующий вечер. На нем, кроме Гэндальфа и Сарумана, присутствовали все его постоянные члены: Радагаст, Селеборн и Галадриэль. Не было только Сирдана – Повелителя морских просторов, кораблей и гаваней, а также младших эльдаров. В отличии от прежних советов, этот проходил за пиршественным столом, как и хотел этого Саруман. Ужин. Званный ужин. Он и начался с тостов во славу и здравие друг друга. И не сразу разговор зашел о делах, только когда на столе остались лишь фрукты и кубки с вином.

Когда сотрапезники перестали есть и пить, начался серьезный разговор. Правда перед этим Гэндальф вдруг достал трубку, быстро действуя ловкими длинными пальцами, набил ее табаком, и закурил. Над столом взвились светящиеся разноцветными огнями кольца дыма.

Саруман хмыкнул:

– Как всегда Гэндальф забавляется. И он не устает забавлять нас. Мастер огня. Надо же! Теперь вот дым. Цветной дым. Как это удивительно. Вот действительно настоящее чудо, достойное такого великого мага.

Гэндальф улыбнулся.

– Это всего лишь забава. Признаюсь, приятная забава. Я научился ей у моих друзей из Хоббитании. Трубочное зелье отлично успокаивает нервы и освежает мысли.