– Что?

Галка вздохнула.

– Ты про лошадей какую-нибудь информацию знаешь?

– Ну, помощники человека, сельскохозяйственное животное, еще в скачках участвуют, иногда в охоте…

Верещагина хмыкнула.

– Лошадь – великолепный друг, умный товарищ, чуткий, настороженный. У каждой – свой характер. Не скрою, встречаются среди них вредные, злые, мстительные… Но в основной массе скакуны доброжелательны и тянутся к человеку. Ни за что не поверю, что Лорд ударил копытом Лену.

– Почему? – тихо спросила я.

– Это не в его характере, – отрезала Галка.

Я рассмеялась.

– Не неси глупости, разве у лошадей бывает характер!

Верещагина нахмурилась и ткнула пальцем в Снапа, мирно дремавшего в кресле:

– Вот твой ротвейлер, злобный пес, отчего не в наморднике?

Я возмутилась.

– Снапун? Да кто тебе сказал, что он злобный? Милый, веселый, игривый мальчик, обожающий все человечество, да он первый друг всех кошек и боится попугая!

– Но ротвейлеры – злые, охранные собаки…

– Не все же! И потом, у каждого пса свой характер. Снапун, например…

– Вот-вот, – перебила меня Галя, – и у Лорда тоже был свой характер, тихий, интеллигентный, деликатный жеребец, к тому же обожавший хозяйку, он очень тосковал, если та долго не приезжала. Ну никак не мог он разбить ей лицо копытом. Кстати, Лорд, стоило выпустить его во двор, всегда очень осторожно перебирал ногами, у нас кошки, и он просто боялся раздавить кого-нибудь. Лошади осознают свою силу, это не тупые орудия для перемещения людей и тяжестей, они личности! Впрочем, таким качеством обладал не только Лорд. Вот Каролина, например, на которой ты вчера каталась! Думаешь, она не поняла, что несет не слишком умелого всадника? А как осторожно шагала, чтобы ты не сверзилась!

Внезапно мне вспомнился Хучик, вертящийся под ногами Каролины, и та осторожность, с которой кобыла двигалась в деннике. Она определенно опасалась ушибить неловкого мопса…

– Когда я вошла в стойло и увидела лежащую Лену, – медленно сказала я, – Лорд плакал, по его морде катились слезы! И он не захотел съесть сахар!

– Вот видишь, – обрадовалась Галка, – он переживал смерть любимой хозяйки!

– Некоторые убийцы, – пробормотала я, – уничтожат жертву, а потом рыдают, чтобы отвести от себя подозрения!

Галя всплеснула руками.

– Так то люди! Лошади не способны на лицемерие!

Повисло молчание, прерываемое только легким похрапыванием Снапа да жужжанием пылесоса где-то на втором этаже. Кажется, Шопенгауэр говорил: «Чем больше узнаю людей, тем сильней люблю собак».

– Дашка, – тихо сказала Галка, – помоги, только на тебя вся надежда!

– Сколько? – спросила я, вставая.

Галя молчала.

– Давай, не стесняйся, – ободряла я бывшую соседку, – и расписок не надо, в прежние времена без формальностей обходились, говори скорей? Двадцать тысяч? Сорок?

Галка вздохнула.

– Денег у самих хватает пока, не знаю, правда, что дальше будет. Только Леше никак нельзя без любимого дела остаться, без коняшек своих драгоценных… Боюсь, запьет опять, помоги, Дашута!

– Чем? – изумилась я.

– Ты Войцеховского знаешь?

– Степана? Конечно.

– Он говорил, что, когда погибла Лариска, именно ты нашла ее убийцу.

Я разинула рот от удивления. Это правда, Несчастная Ларка, убитая в собственном доме, была одной из моих лучших подруг, и я поклялась найти негодяя, лишившего ее жизни[1]. Но откуда Галка знает Степу, мужа бедной Лары?

– Степан же ветеринар, – спокойно пояснила Галя, – причем один из лучших, врач божьей милостью, без УЗИ насквозь болячку видит. Мы его на сложные случаи зовем. Как-то раз разговорились, ну Войцеховский и рассказал про Лариску и про то, что ты нашла убийцу. Я еще подивилась, до чего тесен мир, плюнь, попадешь в знакомого. Помоги, Дашуня!