Осторожно постучали в дверь.

– Войдите.

Едва заметно скрипнула сдвижная дубовая створка, и на пороге образовался дежурный секретарь с встревоженным лицом.

– Что-то случилось? – напрягся наш герой.

– Срочная телеграмма из Порт-Артура. Сегодня ночью японские эсминцы атаковали броненосцы «Севастополь» и «Петропавловск».

– Утопили? – напрягся Николай Александрович, привстав.

– Слава богу, нет, – произнес секретарь и перекрестился. – Выставленные противоторпедные[1] сети смогли задержать все торпеды. Две взорвались на сетях. Иначе бы и не поняли, что произошло.

– Ясно, – кивнул Император. – Почему так поздно пришла телеграмма?

– Так выходной день, – растерялся секретарь. – Вы же, Ваше Императорское Величество, сами приказали всем отдыхать три дня.

– А как телеграмма дошла?

– Витте распорядился сегодня с обеда на телеграфы железных дорог заступить дежурным за удвоенную плату.

Николай сжал кулаки и едва не выдал развернутую матерную тираду. Так напортачить на ровном месте… и ведь знал, с кем имеет дело. Знал, что японцы будут стараться искать возможность начать войну с наибольшей выгодой для себя. Внезапно. И все равно сел в лужу.

– Вы вызвали военного министра?

– Разумеется, – кивнул секретарь. – Я взял на себя смелость пригласить Великого князя Михаила Николаевича[2], министра иностранных дел, военного министра и морского министра. Они должны прибыть в течение получаса.

– Молодец, – кивнул Николай Александрович, начав массировать у себя виски, так как у него внезапно разболелась голова. – Ступай.

Началось ожидание. Удивительно нервное, из-за чего субъективно крайне долгое. Император и раньше не раз думал о стремительно приближающейся войне за «китайское наследство». Готовился. Планировал. Просчитывал сценарии вместе с Генеральным штабом. Но все равно – прозевал. Обидно.

Какими войсками Россия располагала на Дальнем Востоке в этой реальности? После военной реформы 1890-х годов в России кардинально изменились принципы несения военной службы. Призывники поступали в Имперское ополчение, где в течение двух лет тренировались, учились и идеологически прокачивались. После чего либо шли в Имперский резерв, уходя «на гражданку», либо в Имперскую гвардию – части постоянной готовности. В них включалась лейб-гвардия, кое-какие пехотные дивизии, вся артиллерия и весь военный флот[3]. Так вот. На Дальнем Востоке стояло всего две дивизии Имперской гвардии: одна в районе Порт-Артура, вторая – в Хабаровске. Очень мало. Но больше Император не решался держать в тех краях, опасаясь спугнуть японцев. Все-таки Имперская гвардия представляла собой прекрасно обученные и вооруженные регулярные, профессиональные войска. Немного это компенсировалось за счет казаков Уссурийского, Амурского и Забайкальского казачьих войск. Их за счет казны очень неплохо вооружили и «прокачали» материально. Но выучка и тренированность этих иррегулярных вооруженных формирований находились на достаточно низком уровне.

И все. Вообще все. Из числа сухопутных сил.

В Порт-Артуре стоял Тихоокеанский флот в составе трех новейших эскадренных броненосцев, трех корветов[4], двенадцати эсминцев, одного минного заградителя и шести тральщиков. Ну и гражданских, ассоциированных судов вроде буксиров, эскадренных танкеров, плавучей мастерской и прочего. Во Владивостоке стояла вспомогательная эскадра из трех корветов, трех эсминцев, двух тральщиков и портового ледокола.

Основой Соединенного флота Японии выступало восемь эскадренных броненосцев и восемь броненосных крейсеров. Что было больше, чем в оригинальной истории. Ну и под ружьем стояло около ста пятидесяти тысяч солдат и офицеров против порядка двадцати пяти тысяч Имперской гвардии России и еще около тридцати тысяч казаков.