И мы осторожно, маленькими шажками, стараясь ступать аккуратно, чтобы под ногами ненароком не хрустнули ветки, начали подбираться к костру. С одной стороны, мальчик, конечно, был прав, и там действительно могли оказаться разбойники. А что, если нет? Вдруг там простые люди устроились на ночлег? Тогда, вполне возможно, они смогли бы рассказать мне о Вивьен, если где-нибудь видели её или слышали о ней. В этом жутком мире, насквозь пропитанном людской злобой и ложными обвинениями в колдовстве, для дочери профессора каждая минута была на вес золота, и чем раньше я выйду на её след, тем больше шансов у неё остаться в живых.

Крались мы по лесу довольно долго, так как спешка могла стоить нам жизни в том случае, если мы всё-таки наткнёмся на разбойников. Но вот, наконец, мы подползли к кустам и притаились на корточках, наблюдая за происходящим на поляне, на которой и горел тот самый костёр. Вокруг него расположилось около десяти человек, вернее, их теней, поскольку на каждом из них была надета чёрная накидка с капюшоном, скрывающим лица. Некоторые из этих людей лежали на земле, другие сидели, но самым странным мне показалось то, что все они молчали.

– Похоже, всё-таки разбойники, – еле слышно прошептал я Михелю, который сидел сбоку от меня.

И вдруг тишину ночи разорвал истошный крик мальчика. Я быстро обернулся и увидел ещё одну тень, которая подняла кверху огромную дубину. И последнее, что мне удалось запечатлеть в памяти, было то, как эта дубина, со свистом рассекая воздух, опускается прямо на меня. В тот же миг я почувствовал, что в моей голове как будто что-то взорвалось, а затем провалился в чёрную зияющую пропасть.

Не знаю, сколько времени я провёл без сознания, но когда очнулся, было ещё темно. Только не сразу я понял, где нахожусь, поскольку некоторое время не мог думать ни о чём, кроме тупой ноющей боли в голове. Потом в памяти всплыло, что кто-то выследил нас в кустах и ударил меня, и только после этого я принялся озираться по сторонам.

Сначала я испугался, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, но вскоре выяснилась причина моей неподвижности. Оказывается, я был привязан к дереву, а у соседнего дерева стоял Михель, тоже привязанный. Впереди у костра сидели те же самые тени, только теперь они не молчали, а стучали какими-то железками и тихонько переговаривались. По всему выходило, что чумные разбойники взяли нас в плен. Только зачем? Почему сразу не убили? Ответы на эти вопросы никак не хотели приходить ко мне. Тогда я снова повернулся к своему спутнику и шёпотом спросил:

– Михель, ты как, живой?

– Да, всё нормально, – прошептал мальчик в ответ.

Но нас всё равно услышали, и в следующую секунду со стороны костра донёсся голос одного из разбойников:

– А, очнулся. Скажи, а ты, часом, не колдун? Как ты умудрился засунуть мясо в железо?

Я не сразу понял, что он имеет в виду, но когда присмотрелся, загадка разрешилась. Оказывается, они добрались до моего мешка, а в частности до консервных банок, и теперь уплетали эти консервы за милую душу.

– Хорошо ещё, что мы догадались вскрыть их ножом, – продолжил разбойник. – Слушай-ка, а это что такое?

Он выбросил пустую консервную банку в костёр, поднялся на ноги и направился в нашу сторону. Мне очень не хотелось, чтобы он приближался. Не хватало ещё заразиться от них. Но поделать я ничего не мог, поскольку был прочно привязан к дереву.

– Вот, смотри, что это? – протягивая руку, повторил разбойник, когда подошёл совсем близко.

Несмотря на темноту, я смог разглядеть в его ладони коробок спичек и упаковку с антибиотиками. И тут мне в голову пришла интересная мысль. А если и в самом деле убедить их в том, что я колдун? Ведь они в глаза не видели спички, и для них станет большим сюрпризом, когда эти маленькие палочки неожиданно вспыхнут.