– Слишком много болтаю. Типичный порок адвокатов. – Хейзен рассмеялся. – Цветов и ракетки было бы вполне достаточно. Вижу, я вас смутил. Простите… Я не привык иметь дела со скромными людьми. О, кстати, вспомнил. – Он полез во внутренний карман пиджака и извлек оттуда маленький конверт. – У меня два билета в филармонию, на сегодня. Дают концертную версию «Проклятия Фауста» Берлиоза. Возможно, вы с женой хотите пойти?

– Нет никакой необходимости… – запротестовал было Стрэнд.

– По улицам в таком виде я еще могу ходить, – сказал Хейзен. – Но представьте, какую реакцию вызовет мое появление в филармонии! Прошу вас, возьмите билеты. А уж там решите, пойдете или нет. – Он протянул конверт Стрэнду. – Иначе мне просто придется их выбросить.

– Но вы собирались кого-то пригласить, – заметил Стрэнд. – Здесь ведь два билета.

– Моя дама передумала. Сказала, что у нее сегодня другие планы на вечер, – ответил Хейзен. – Так вам с женой хотелось бы пойти?

– О да, очень.

– Тогда берите билеты! – решительно заявил Хейзен. – Вы ведь не из тех, кто ненавидит Берлиоза, верно?

– О нет. Совсем напротив.

– Как-нибудь в другой раз, когда буду выглядеть более презентабельно, можем сходить вместе.

– Благодарю вас. – Стрэнд сунул билеты в карман. – Лесли будет просто счастлива.

– Чем доставит огромное удовольствие мне, – сказал Хейзен.

Они уже дошли до Линкольн-центра. Адвокат, прищурившись, рассматривал здание.

– Неким странным образом, – устало заметил он, – мы постепенно утратили понятие о гармонии в архитектуре. И однако же заведение это весьма полезное. – Он взглянул на часы. – Боюсь, мне пора в контору.

– Вы работаете по субботам?

– О, это мой любимый день недели. В офисе никого, тихо, спокойно, телефон не звонит, на столе поджидает стопка аккуратно сложенных бумаг. Я покупаю сандвич и бутылку пива, вхожу, снимаю пиджак, расстегиваю верхнюю пуговицу воротничка и чувствую себя мальчишкой, который готовится к экзамену в твердой уверенности, что успешно сдаст его. А чем вы занимаетесь днем по субботам?

– Ну… – начал Стрэнд, – весной, в такую пору, как сейчас, предаюсь в основном маленьким тайным порокам. Сижу в спальне и смотрю по телевизору бейсбольные матчи. А Лесли тем временем занимается с учениками в гостиной. – Маленький телевизор подарила ему Элеонор, и Стрэнд вдруг почувствовал, что вот этого говорить Хейзену не стоит. – Болею за команду «Янки». Вообще в молодости я был полным профаном по части спорта. Зато теперь, когда смотрю, как рвется вперед Регги Джексон, мощно, целеустремленно и напористо, начинаю понимать, как это прекрасно – быть сильным, талантливым. Все время рисковать и знать, что миллионы людей в этот момент обожают тебя или ненавидят. – Он рассмеялся. – Лесли пытается меня ограничить. Только два матча в неделю.

Стрэнд почувствовал, что собеседник, идеал наслаждения которого сводился к тому, чтобы сидеть в пустом офисе и ковыряться в груде бумаг, взирает на него с любопытством и даже неким недоумением. Точно на представителя какой-то новой, незнакомой ему разновидности человеческой породы.

– Часто ходите на стадион?

– Нет, редко.

– А знаете, у меня есть постоянный пропуск в ложу владельца. Может, как-нибудь погожим субботним днем я плюну на свою контору и мы пойдем и посмотрим вместе игру? Вы не против?

– С удовольствием.

– Тогда, думаю, дождемся, пока не приедет команда из Бостона. Посмотрю в расписании матчей. Ну а что зимой?

– Зимой?

– Я хотел спросить: что вы делаете по субботам в зимнее время?

– Ну… – протянул Стрэнд, – когда в Музее современного искусства показывают какой-нибудь старый фильм, стараюсь попасть на него.