Желая поддержать его, Эмори начала намеренно звонить ему в течение дня, иногда по каким-нибудь пустякам, просто чтобы дать ему понять, что она о нем думает. Но это не только не взбодрило его, казалось, повышенное внимание только раздражает его. В какой-то момент муж даже попросил ее – с ледяной холодностью – прекратить опекать его.

Пытаясь наладить их отношения, Эмори сменила тактику. Она принялась предлагать какие-то развлечения на выходные с таким расчетом, чтобы это интересовало Джефа. Дегустация вин в долине Напа. Фестиваль независимых фильмов в Лос-Анджелесе. Номер в гостинице и завтрак во Французском квартале.

Ее идеи были встречены либо прохладно, либо с откровенной насмешкой. Их сексуальная жизнь как-то еще теплилась до тех пор, пока Джеф не пожаловался на ее нерегулярность, хотя в то же самое время он перестал быть ее инициатором. Гордость не позволяла Эмори попытаться соблазнить его. Они оказались в безвыходном положении. Трещина между ними продолжала шириться. Месяцы нарастающего напряжения вылились в скандал по поводу того, что Джефу безразличен грядущий марафон. Это было благотворительное мероприятие с целью сбора средств, инициатором которого была Эмори. Она же помогала организовать этот марафон. Джеф не только не проявил никакого интереса, но и отнесся к событию враждебно, заявив, что жена «одержима» этим марафоном.

Его неприятие того, что было настолько важно для нее, стало симптомом его эмоциональной холодность в целом. Когда Эмори заговорила об этом за обедом в последний четверг, ситуация быстро стала взрывоопасной.

Но она не сказала мужу, что догадывается о его неверности. Это она оставила при себе. Ведь когда у мужчины страдает его эго, то разве не в сексуальных авантюрах он ищет утешения?

Но у Эмори не было доказательств для таких обвинений, поэтому она промолчала. Она уехала в пятницу днем, сердитая, но с надеждой на то, что ночь вдали от дома поможет ей привести мысли в порядок и, честно говоря, поможет собраться с силами, чтобы сохранить их брак.

Эмори не рассчитывала упасть и получить сотрясение мозга, не предполагала, что ее «спасет» безымянный мужчина, который, даже не прикоснувшись к ней, пробудил накануне вечером больше сексуального желания, чем Джеф за весь прошедший год.

– Ты замерзла?

Его вопрос прервал размышления Эмори.

– Что?

– Ты растираешь плечи. Тебе холодно?

– Нет.

Мужчина оставил разобранный тостер, встал и направился к камину. Когда поленья, которые он подбросил в огонь, загорелись, он поставил на место экран и жестом пригласил Эмори подойти.

– Двигайся ближе. Грейся.

– Кто привозит тебе дрова?

– Никто. Я сам рублю.

– Ты ходишь в лес и валишь деревья?

– Люди это делают, знаешь ли.

Никто из ее знакомых этого не делал. Все заказывали дрова у поставщика – их привозили и складывали – или покупали небольшие вязанки в супермаркете вместе с хлебом и молоком.

Довольный тем, что свежие дрова разгорелись, мужчина вернулся к столу, взял солнечные очки Эмори и передал их ей.

– Клей высох. Думаю, будет держаться.

Она проверила дужку на прочность.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

– Твои руки кажутся слишком крупными для такой мелкой работы. Я бы и не подумала, что ты настолько ловкий.

– Я могу быть ловким, когда обстоятельства того требуют.

Эмори поняла, что его забавляет ее неожиданный комплимент, и он доволен собой, потому что сумел удачно ответить. Отвернувшись от него, она сунула очки в карман рубашки. Мужчина сел к столу и снова начал возиться с тостером, явно совершенно довольный собой. Эмори вдруг показалось, что ее кожа ссохлась.