– Вы кто? – ошеломленно спросила я.

Ответь блондин что-нибудь вроде: «Я твой суженый-ряженый номер три!», я бы поверила, но он скромно сказал:

– Я Вася.

И сразу после этого сгреб меня в объятия, наградил пламенным поцелуем, грамотно подрубил ноги хорошей футбольной подсечкой и мягко уронил нас обоих на травяную кочку, заняв VIP-место сверху. Обиднее всего было, что при этом он называл меня своей милой Катенькой! Видно, обознался.

Некоторое время я вынужденно терпела пламенные лобзания, предназначенные совсем другой особе, так как не могла ни оттолкнуть подслеповатого придурка, ни выползти из-под него. Потом Тяпа с Нюней, объединив усилия, открыли второй фронт, и мне удалось очень удачно заехать Васе коленом туда, куда меня учила целиться в таких случаях бывалая Райка Лебзон, большое спасибо ей за ценную школу. Вася ойкнул, ослабил хватку и перестал затягивать в себя мои губы и часть щеки, как медицинская банка.

– Ну и что, что Вася?! – гневно вскричала моя Тяпа, едва я вырвалась из плена. – Делать мне больше нечего, кроме как с первым встречным Васей целоваться! Да у нас в стране таких Вась с миллион наберется, всех не перецелуешь!

– Да и не Катя я вовсе, – слегка виновато промямлила Нюня.

– Простите, пожалуйста! – выдавил из себя блондин. – Клянусь, я не хотел вас напугать!

Поскольку при этом он продолжал прижимать руки к тому месту, которым мужики дорожат, как самой большой святыней, я ему поверила. Но моя настырная Тяпа потребовала уточнения:

– Напугать вы нас не хотели, а чего хотели? Изнасиловать?

– Спасти! – сердито выдохнул блондин.

– Принудительно снять венец безбрачия? – съехидничала я. – У-у-у, маньяк!

Маньяка я у мироздания не просила и дорожить сим сомнительным подарком не собиралась. Я несильно пнула негодяя в бок, он попытался ухватить меня за щиколотку, я увернулась, взвизгнула, прыгнула на тропинку и побежала вниз, рискуя полететь с горки кувырком. К счастью, по обе стороны тропинки росли превосходные амортизирующие кустики, так что на набережную я выкатилась без переломов.

Димы за столиком в кафе не было, и я не стала притормаживать у «Бригантины». Нет Димы – пойду к Роме! На променаде уже бурлила толпа. Я пробежала сквозь нее по затейливой волнообразной кривой, отшатываясь от встречных мужчин, в каждом из которых видела маньяка. Птицей взлетела по лестнице, не сделав остановки даже на предпоследней площадке, где обычно сгибаюсь, унимая колотье в боку. Прилетела в «Жемчужный колос», с трудом затормозила на краю бассейна, огляделась по сторонам – никого! Водоем был пуст, шезлонги и зонты убраны, на газоне между кустами персидской сирени высилась табличка на журавлиной ноге: «Извините, купание запрещено. Проводится фильтрация воды». Надо полагать, вода чудесным образом фильтровалась сама собой, без всякого участия в процессе человека с сачком.

– А непыльную работенку тетя Люся парню нашла! – не без зависти заметила Тяпа.

– Каждый человек имеет право на труд и право на отдых! – примирительно сказала Нюня.

Для отдыха и ночного сна Роме отвели дощатый домик вроде скворечника, только наземного. Это архитектурное излишество располагалось в самом глухом закоулке территории «Жемчужного колоса», между площадкой для сушки белья и скопищем покосившихся турников и брусьев, полускрытых травой, по которой давно уже не ступала нога человека. Простые физкультурные упражнения гости санатория не жаловали. Я не поленилась прогуляться к домику и обнаружила, что света в окошке нет, а дверь закрыта на замок. Замок был наружный, висячий, так что мысль о том, что Рома, утомленный своим первым рабочим днем, заперся внутри и отсыпается перед грядущими трудовыми подвигами, я отвергла.