Но тут раздался звонок, и Тома позвали в гостиную.

– Том, – мягко произнес мистер Шельби. – Прошу тебя иметь в виду, что я поручился за тебя и вынужден буду заплатить этому джентльмену тысячу долларов, если тебя не окажется на месте, когда он тебя потребует. Сегодня он будет занят своими делами, и ты свободен на весь день. Отправляйся куда тебе угодно, старина.

– Благодарю вас, сэр, – сказал Том.

– Берегись, – вмешался торговец, – и не пробуй сыграть какую-нибудь из ваших негритянских штучек. Не то я потребую с твоего господина всю неустойку в тысячу долларов до последнего цента. Если б он послушался меня, то не доверял бы ни одному из вас. Все вы готовы ускользнуть, как угри.

– Мастер, – произнес Том, выпрямившись и обращаясь к мистеру Шельби, – мне было ровно восемь лет, когда старая миссис положила мне вас на руки. Вам тогда и году еще не было. И она сказала мне: «Том, он будет твоим молодым хозяином. Береги его хорошенько». И вот теперь я спрашиваю вас, мастер: разве я когда-нибудь не сдержал своего слова или отказал в повиновении?

Мистер Шельби растрогался, слезы навернулись у него на глазах.

– Дорогой мой, – произнес он. – Ты говоришь чистую правду, и будь я в силах хоть что-нибудь изменить, я не продал бы тебя ни за что на свете.

– И клянусь тебе, – добавила миссис Шельби, – мы выкупим тебя, как только мне удастся раздобыть необходимые средства. Мистер Хеллей, – обратилась она к торговцу, – не забудьте написать мне, кому вы его продали.

– Охотно сделаю это, – сказал Хеллей. – Кто знает, может быть, я уже через год привезу его вам обратно. Будем надеяться, что он будет не слишком изнурен работой и еще пригодится вам.

– Вы не окажетесь в убытке, – произнесла миссис Шельби.

– Разумеется, – ответил Хеллей. – Я с одинаковым удовольствием продаю свой товар на Юг и на Север. Не все ли мне равно, куда везти их – вверх или вниз по реке, лишь бы заработать. Наш брат, мадам, ведь хочет жить, как и всякий другой.

Мистер и миссис Шельби в глубине души были возмущены такой наглой фамильярностью работорговца, но оба они отдавали себе отчет в необходимости сдерживаться. Чем больше он проявлял бессердечия и эгоизма, тем острее становились опасения миссис Шельби за судьбу Элизы и ребенка, если работорговцу удастся догнать их. Поэтому миссис Шельби готова была пустить в ход любую из женских уловок, она соглашалась с ним, весело болтала – делала все, что было в ее силах, чтобы время для него проходило незаметно.

В два часа Сэм и Энди подвели к крыльцу лошадей, которым, судя по их бодрому и свежему виду, утренняя пробежка пошла на пользу. Сэм после обеда был преисполнен невероятным рвением и усердием. Как только Хеллей приблизился к нему, он, обернувшись к Энди, принялся хвастать, что стоит ему только взять дело хорошенько в свои руки, и успех будет обеспечен.

– Разве у вашего господина нет собак? – спросил Хеллей, собираясь сесть на лошадь.

– Как же! Много собак! – торжествуя, воскликнул Сэм. – Поглядите, вон Бруно, он здорово лает. Кроме того, почти каждый из наших негров держит собаку, кто какую.

Хеллей грубо выругался.

– Но ваш господин не держит собак для охоты на негров! – сказал он презрительно. – Уверен, что не держит!

Сэм прекрасно понял, что́ именно Хеллей имеет в виду, но ответил с самым глупым видом:

– У всех наших собак прекрасное чутье; по-моему, это как раз такие, как надо. Только им не приходилось участвовать в такой охоте. Они все могут найти, стоит им только дать волю. Бруно, сюда! – И он свистом подозвал тяжеловесного водолаза, который, неуклюже подпрыгивая, бросился к нему.