Теперь из порохового погреба каравеллы поднимали бочонки с порохом. Полных после такого долгого путешествия и упорных сражений осталось совсем немного. Но на галеоне имелось почти две тонны прекрасного пороха, его достало бы на дюжину сражений или для того, чтобы захватить богатейший перевалочный порт голландцев в Тринкомали или на Яве.

Когда с каравеллы перегрузили мебель и припасы, бочки для воды и ящики с оружием, солонину, мешки с сухарями и мукой, полубаркасы тоже подняли на галеон, и плотники их разобрали. Этим шлюпкам предстояло храниться в грузовом трюме галеона, поверх штабелей драгоценной восточной древесины. Но они были такими большими, а галеон так основательно нагружен еще раньше, что вокруг люков главного трюма пришлось снять водозащитные пороги – до прибытия на секретную базу сэра Фрэнсиса.

Обобранная до нитки «Леди Эдвина» высоко стояла на воде к тому моменту, когда полковник Шредер и освобожденные голландские матросы готовы были взойти на ее борт. Сэр Фрэнсис вызвал полковника на ют и протянул ему саблю и письмо, адресованное совету Голландской Ост-Индской компании в Амстердаме. Оно было зашито в холщовый пакет, швы запечатаны красным воском, весь пакет перевязан лентой. Получился впечатляющий сверток, и полковник Шредер решительно сунул его под мышку.

– Надеюсь, мы еще встретимся, минхеер, – угрожающе сказал Шредер сэру Фрэнсису.

– Через восемь месяцев, считая с этого момента, я прибуду к месту встречи, – заверил его сэр Фрэнсис. – И буду чрезвычайно рад снова вас увидеть, если при вас будут двести тысяч золотых гульденов для меня.

– Вы меня не поняли, – мрачно произнес полковник Шредер.

– Уверяю, я прекрасно понял, – тихо возразил сэр Фрэнсис.

Потом полковник посмотрел в ту сторону, где рядом с мужем стояла Катинка ван де Вельде. Глубокий поклон и тоска в глазах относились не только к губернатору.

– Я постараюсь вернуться как можно скорее, чтобы покончить с вашими страданиями, – сказал им полковник.

– Да поможет вам Бог, – кивнул губернатор. – Наша судьба теперь в ваших руках.

– Можете не сомневаться в моей глубочайшей благодарности, когда вернетесь, дорогой полковник, – прошептала Катинка девичьим нежным тоном.

Полковник вздрогнул, словно его окатили ледяной водой. Он выпрямился во весь рост, отсалютовал ей и, повернувшись, быстро зашагал к поручням галеона.

У прохода его ждал Хэл вместе с Эболи и Большим Дэниелом. Полковник прищурился, остановившись перед Хэлом, и покрутил ус. Ленты на его плаще полоскались на ветру, расшитый золотом полковничий кушак блеснул, когда Шредер прикоснулся к сабле на своем боку.

– Нас прервали, юноша, – тихо сказал он на отличном английском. – Однако будут еще время и место, чтобы я закончил урок.

– Остается надеяться, сэр. – Хэл ничего не боялся, когда рядом стоял Эболи. – Я всегда рад выслушать наставления.

Мгновение-другое они смотрели друг другу в глаза, потом Шредер спрыгнул с галеона на палубу каравеллы. Тут же были сброшены державшие каравеллу канаты, и голландская команда подняла паруса. «Леди Эдвина» вскинула корму, как разыгравшийся жеребенок, и отдалась давлению парусов. Легко повернув от суши, каравелла двинулась в путь.

– Нам тоже пора, мастер Нед! – сказал сэр Фрэнсис. – Поднимайте якорь.

Галеон удалялся от африканского побережья, направляясь на юг. С грот-мачты, где сидел на своем посту Хэл, «Леди Эдвина» все еще была видна. Небольшой корабль выжидал ветра, чтобы миновать грозные мели у мыса Агульяс, а потом поспешить к голландскому форту под огромной горой с плоской вершиной, что охраняла юго-западную оконечность Африканского континента.