Он перевёл дыхание, а я почувствовала, что мое сердце опустилось в пятки.

— Вам нужно срочно забирать ее от него. Но ни в коем случае не езжайте к ним домой одна, это может быть опасно. Ее сожитель был ранее судим не только за наркотики, но и за разбойные нападения, а также за покушение на убийство. Попросите кого-нибудь из знакомых с вами съездить. Их домашний адрес, а также коды от домофона указаны в досье.

Я тяжело сглотнула.

— Хорошо, Геннадий Петрович, спасибо. Держите ваш гонорар, — и я положила перед ним конверт.

Я взяла папку и собралась уйти, но уже на выходе он меня остановил.

— Кристина Игоревна, — я обернулась, — у вашей подруги есть сын. Ему три года, и он живет с ними. Кто отец, нам установить не удалось, но это точно не ее нынешний сожитель. С ним она недавно.

Я лишь кивнула ему и на негнущихся ногах направилась к машине.

Не знаю, сколько я просидела в автомобиле. Почему-то резко захотелось курить, хотя зависимости от никотина у меня нет. На вечеринках в Гарварде я могла затянуться сигареткой-другой за компанию с друзьями, но это бывало очень редко.

Восстановив равновесие, я поехала в «Золотой ручей». Дома я сразу направилась к своему сейфу. Достала из него пачку пятитысячных купюр и пистолет. Посомневавшись немного, взяла еще вторую пачку. Положила все это в сумку и поехала по адресу из досье.

Мне некого просить съездить со мной. Можно было бы обратиться к Илье, но он сейчас наверняка слишком занят подготовкой к тендерам. Попросить Максима? Он не помнит Вику. Да и она в его присутствии может сболтнуть лишнего. Обратиться к Егору? Он в субботу ясно дал понять, как теперь относится ко мне. К тому же он снова друг Максима, а связываться с приятелями Самойлова я больше не буду никогда в жизни. Между нами и так достаточно преград. Не хватало еще одной в виде его друга.

Я подъехала к серой пятиэтажке в одном из самых отдаленных районов Москвы уже вечером. Набрала код на двери подъезда и зашла внутрь. В нос сразу ударили запахи мочи и мусора. Стараясь глубоко не дышать, я поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. Мне никто не открывал, но я продолжала звонить снова и снова.

Через какое-то время я все-таки услышала за дверью шорох в перемешку с нецензурной бранью. Замок щелкнул, дверь открылась и передо мной предстал пьяный мужик в грязных спортивных штанах и без майки. Его тело было усыпано различными татуировками. Нет, даже не так. Его тело было усыпано зековскими наколками. Довольно длинные для мужчины волосы седого цвета спадали сальными прядями на лицо.

— Чего тебе? — Взревел он.

Я перевела дыхание (насколько это возможно в вонючем подъезде) и выдавила из себя:

— Вика тут живет?

Он удивился моему вопросу. Слегка откинул голову назад и провёл по мне глазами снизу вверх и обратно. У меня тут же появилось желание тщательно смыть с себя мочалкой его взгляд.

— Ну, допустим. — Протянул он. — А ты кто такая?

— Я ее сестра.

Лицо этого типа вытянулось в изумлении. Он еще какое-то время на меня оценивающе посмотрел, а потом крикнул вглубь квартиры.

— Вика! Тут пришла какая-то расфуфыренная цаца и говорит, что она твоя сестра.

В этот момент я услышала, как внутри что-то разбилось. Мне уже надоело стоять у двери, поэтому я просто оттолкнула от прохода этого типа и зашла внутрь.

И через секунду в прихожей появилась она. Моя подруга детства. Моя названная сестра. Крестная дочь моей мамы.

Ей только-только исполнилось 26 лет, но передо мной сейчас стоит не молодая и красивая девушка, какой она когда-то была и какой она должна была остаться до сих пор. Передо мной стоит пропитая, обдолбанная девица лет на 10 старше своего реального возраста. Грязные темные волосы убраны в небрежный пучок, в зубах сигарета, а из одежды только мужская футболка с жирными пятнами.