— Она не понимала, что я ей говорила, мне пришлось повысить голос, — не отступала Марго.

— Марго, не ври! — подала голос заведующая приемным. — Я была там, девочка дала тебе согласие на операцию, а ты продолжила на нее чуть ли не орать. А когда она заплакала, всем вообще показалось, что ты готова ее убить.

Марго только поджала губы.

— Марго, ты прекрасный врач, — Саша хотел коснуться ее руки, но женщина отдернула ее. — Но твое психоэмоциональное состояние вызывает опасение всего коллектива.

— Я знаю, что вы все так и ждете, чтоб меня уволили!

— Марго, никто этого не хочет…. — начал Эдуард.

— Ой, да перестаньте уже сопли разводить, — раздался голос Дмитрия, заведующего перинатального отделения. — Марго, никто не хочет, чтоб тебя увольняли, но ты откровенно всех достала. Все хотят нормально работать, а не терпеть твои истерики. Еще бы десять минут выяснения отношений в приемнике, и у младенца началось бы кислородное голодание, не мне рассказывать тебе, что это значит.

— И что ты предлагаешь, Дима! — вскочила женщина.

— Марго, если тебе нужна помощь, мы готовы тебе помочь, — Эдуард смотрел на женщину. — Отпуск, смена отделения….

— Психолог…. — предложил Саша.

— Что, думаешь, я с катушек съехала? — взвилась женщина.

— Я думаю, ты устала, что тебе надо отдохнуть и подумать, чем ты хочешь заниматься. Любой может выгореть, Марго!

Женщина гневно и ожесточенно смотрела на своих коллег, понимая, что ее загнали в угол и оставить все как есть, уже не дадут.

— Отлично, тогда давайте мне бумагу, я ухожу!

— Маргоооо…. — Эдуард Константинович смотрел в глаза своему врачу и искренне жалел женщину, что отказывалась принимать помощь.

— Давайте, что нет? Я сама возьму!

Она схватила лист бумаги А4 и стала поспешно писать заявление об увольнении. Коллеги смотрели на нее с грустью и жалостью, в глубине души понимая, что им станет в разы легче с ее уходом.

Марго работала в этом роддоме уже пятнадцать лет. Была прекрасным, высококвалифицированным акушером-гинекологом. Скольким малышам она помогла появиться на свет, счету нет. Но последние годы сильно изменили ее характер. Она развелась с мужем и в скором времени стала практически невыносима. Эдуард много раз разговаривал с ней, пытался вразумить, но женщина была зла на весь мир, и как оказалось в особенности на молодых девушек.

Все было просто, ее благоверный ушел от нее к именно такой, молодой, красивой девушке. Марго отказывалась признавать тот факт, что уход мужа ее сильно ранил, и срывала злобу на окружающих.

— Вот, пожалуйста, — женщина положила перед заведующим исчирканный лист.

— Марго, не делай этого! — в последний раз попытался вразумить ее начальник, но она упрямо смотрела на него, сложив руки на груди.

Эдуард Константинович вздохнул, и поставил размашистую подпись. Марго обвела уже бывших коллег злым, высокомерным взглядом, и гордо вздернув нос, покинула кабинет.

В помещении повисла гнетущая тишина. Как бы ни устали они все от выходок уже бывшей коллеги, всегда неприятно, когда тот, кто давно работал с тобой бок о бок, покидает коллектив таким образом.

— Так, — раздался хлопок в ладоши. — Это всё? Можно идти? А то смена то закончилась!

Дима в нетерпении потирал ладони. У него на сегодня еще были планы, а истерики неуравновешенных женщин, его только раздражали.

Эдуард взглянул на Дмитрия, как взрослый смотрит на любимого, непоседливого ребенка.

Дмитрий Николаевич Беркут был ведущим неонатологом роддома. Тем, кто не знал его, сложно было представить, как этот высокий, широкоплечий брюнет, с татуировками черепов на руке, с неимоверной нежностью возится с новорожденными крохами. С каким трепетом он держит на руках кричащие розовые свертки, как отчаянно борется за жизнь каждого малыша.