– Кто тебя послал? – в лоб спросил рыжую. Наблюдая, как меняется её отношение ко мне. Испуг, недоверие, страх, неприязнь.

– Что такое с тобой, да любой нормальный вой этого желает, у меня от них отбоя нет. Больно важный стал, с Храмовником пообщался, в обморок упал, как баба перед водной крысой. Теперича нос вертит, – разъярилась Забава.

Как говорил Папенька: бабу, если понесло,только понос да гром остановить может. Потому,сынко, молча ешь, а как поешь, спать идтить треба. Иногда, кроме перегара, крепких словечек и лукового смрада, изо рта Богарда выходило что-то поистине важное. Советам нужно прислушиваться, взяв ложку и миску, начал наворачивать похлебку. Мясная, с перловкой, с неизвестной мне душистой травой и клубнями. Вкуснее этого только сушённое мясо куслицы. Переломив травяную лепешку, вспомнил Тарана, Яму и Олега. Тарелка опустела, и Я перехватил овощ. Крупный, с кулак взрослого мужа, чёрного цвета, на вкус кисловатый и водянистый.

– Ты меня слушаешь вообще? Да кто ты такой…

Семечки в овоще крупные, как у тыквицы, но не такие жёсткие. Вкус поначалу казался терпким, но далее раскрывался сладостью. Нужно бы узнать название. Пить мне не хотелось. Потому, отодвинув от себя ложку, смахнул крошки с покрывала.

– Прости меня, пожалуйста. Что ты хочешь, только скажи…

Ну вот, поели, теперь можно и поспать. Повернувшись на бок и накрыв ухо рукой, чтобы не слышать плач, Я провалился в дивный сон.

Уже ночью ко мне зашёл Мирко с лампадкой в руках. Сжигаемый жир пах горкло и сильно коптил, сев на стул, легонько потрепал меня по плечу. Проснувшись, хотел было спросить Горбуна, но он прикрыл мне рот рукой. Достав дощечку и вытянув фитиль, принялся чертить буквицы.

"Как ты болит где, ходить можешь". Убедившись, что Я прочёл, указал пальцем: молчи. Протянул мне Клин. "Хорошо, болят только глаза и грудь немного. Сейчас попробую".

Откинув покрывало, только сейчас понял, что был полностью нагой. Мирко ощерился, что в бликах пламени выглядело угрожающе, но второе зрение показывало, что он просто смеётся. Я всё чаще доверял именно Таланту и заметил, что стал чётко определять эмоции.

Мирко протянул мне комплект одежды, что Я всю дорогу до городища нёс с собой, и даже короткие штаны, каких Я так стеснялся. Быстро одевшись, глянул на горбуна. Убийца хитро улыбался, Я требовательно протянул руку. Немного расстроенно ослабил кисть с тростью, передал мне обувь. Коричневые, из мягкой кожи сапожки, на маленькой подошве с утягивающими ремнями и крупными застежками из кости. Примерив, покрутил ногу на пяточке, любуясь обновкой. Оправившись, поглядел на своего спутника. Тот, приложив палец к губам, потянул меня тёмными коридорами по известному ему одному пути.

Дойдя до очередного перекрёстка, мы резко повернули налево и зашли в неприметную дверь. Зайдя внутрь, горбун сноровисто задвигал ящиками, освобождая проход; у дальней стены отодвинул тряпку, указал на нишу в стене. Подсадив меня в неё, знаком показал слушать внимательно, а сам сел на ящик и стал терпеливо ждать. Через долгое ожидание раздался условный стук подереву. Я превратился в слух, пытаясь уловить звуки. Раздался скрежет отодвигаемой задвижки,затем твёрдый голос, очень мне знакомый.

– Подожди за дверью и проследи, чтобы нас не подслушали, потом проводишь гостя. А ты проходи.

– Малец не принял угощение. – Голос был тихий и вкрадчивый.

– Отчего же? Подарок был плох или пожалели капель в воду?

– Сам выбирал.Сиротка Забава –ладная девка, да и накапал я изрядно, мертвый бы поднялся.