История этого отеля весьма примечательна. В 1922-м его начал строить девелопер Аллен Уолкер по проекту архитектора Роберта Бересфорда из компании «Уоррен и Уэтмор аркитектс», и затратил на него около 13 миллионов долларов. Открытый в 1925-м, он получил прозвище «Гранд-дама Вашингтона», говорили, что в нем больше позолоты, чем в любом другом здании, если не считать Библиотеку Конгресса, доказательством чего служили колонны с позолоченным орнаментом в вестибюле отеля. Расположенный по соседству с «Дюпон Сёркл» на Коннектикут-авеню, по мнению Гарри Трумэна, он считался «второй достопримечательностью Вашингтона»; первой, разумеется, был Белый дом.

Вскоре после открытия в «Мейфлауэре» был устроен бал по случаю инаугурации президента Калвина Кулиджа, который положил начало этой традиции на многие годы вперед. В этом отеле Франклин Делано Рузвельт работал над своей речью ко дню вступления на пост президента, в которой прозвучал его знаменитый афоризм «Нам нечего бояться, кроме самого страха». После смерти Рузвельта его преемник Трумэн имел в отеле свою резиденцию в течение первых 90 дней своего президентства, после чего перебрался в Блэр-Хаус, пока в 1948 году в Белом доме шел ремонт. Трумэн говорил о своем намерении работать на посту президента в «Мейфлауэре».

В декабре 1946-го Конрад Хилтон приобрел за 2 миллиона 600 тысяч контрольный пакет акций отеля, а затем увеличил эту сумму до 3 миллионов 500 тысяч. «Мейфлауэр» открыл Хилтону доступ в правительственные круги, как его нью-йоркские отели помогли ему проникнуть в центр деловой и финансовой деятельности страны, а благодаря отелям «Стивенс» и «Блэкстоун» он обозначил свое присутствие в Чикаго, самом важном городе Америки. Теперь ему принадлежали отели на обоих побережьях страны, и его лозунгом было «Дайте мне завоевать другие миры!».

В декабре 1946-го, сразу после приобретения «Мейфлауэр», все семейство Хилтон с друзьями и деловыми партнерами съехались в Эль-Пасо на празднование восьмидесятипятилетия Мэри Хилтон. Через год Мэри с дочерью Хелен приехала в Лонг-Бич, где остановилась в отеле «Хилтон». Там у нее случился инфаркт. Несколько месяцев она провела в больнице, ее состояние не внушало надежд. Все это время дети были рядом с нею. И 27 августа 1947 года Мэри мирно скончалась во сне.

Конрад, конечно, очень тяжело переживал смерть матери. Всю жизнь она без колебаний приходила ему на помощь, оказывая моральную и финансовую поддержку. Теперь он словно потерял опору. Он привык рассказывать матери о своих успехах, зная, что они вызывают у нее гордость за сына, теперь же его жизнь полностью изменилась. Вместе с тем он считал своим долгом ради Мэри продолжать свою деятельность и не только ставить перед собой большие задачи, но и всеми силами добиваться их выполнения. «Я должен это сделать ради нее, – говорил он тогда. – После всего, что она дала мне, это самое малое, что я могу для нее сделать».

Мэри Женевьева Лауферсвейлер Хилтон была похоронена рядом с обожаемым и верным супругом Гусом в Сокорро, штат Нью-Мексико.

После смерти матери Конрад более остро ощущал свое одиночество. Его сыновья были еще слишком молоды: Ники двадцать один год, а Баррону двадцать. Хотя между ними были близкие отношения, но оба вели независимый образ жизни. Эрику было всего четырнадцать, но он воспитывался у Мэри и Мака, и Конрад редко с ним виделся.

Именно в это время Конрад стал общаться с актрисой кинокомпании «Метро Голдвин Майер» Энн Миллер. Красивая длинноногая брюнетка, смелая и дерзкая по натуре, Энн олицетворяла собой голливудскую школу – пела и танцевала все, что придется. Она великолепно била чечетку, а поскольку Конрад обожал танцевать, его привлекла эта самоуверенная особа, утверждающая, что она способна «отбить» 500 ударов в минуту. Ему пришлись по душе и ее жизнерадостность, и хладнокровная решимость.