– А те зачем? – агрессивно поинтересовалась девушка.

– Да вот, прикурить хочу!

– Значит, мне вредно, а тебе можно?

– Ага, – весело ответила я. – Таковы взрослые! Внушают младшему поколению некие правила, а сами их никогда не соблюдают. Дедовщина еще похуже, чем в армии. Но ты не расстраивайся, лет через двадцать сама такой станешь. Кстати, в школе лучше не дергать учителей за усы. Изображай паиньку, кивай преподам, улыбайся и сиди смирно. Тогда никаких проблем не будет.

– Не хочу их слушать! – топнула брюнеточка. – Гоблины!

– Дурочка, – усмехнулась я. – Про мимикрию слышала?

– Чего? – напряглась она.

– Мимикрия – умение живого существа изменять свой внешний вид. Допустим, гусеница прикидывается веткой, чтобы ее не сожрала птица. Вот так и в школе – нужно изображать конфетку. Выйдешь за ворота и живи, как хочешь.

– Не желаю под них подделываться! Не доставлю им такого удовольствия!

– Так ведь это ради тебя самой, – засмеялась я. – Лицемерие – замечательное качество, овладеешь им и прослывешь лучшей.

– Гадость!

– Скажи, как удобнее есть мясо? Резать на кусочки или откусывать?

– Ну… зубами легче.

– Но ты пользуешься ножом. Значит, лицемеришь.

– Прикольно, – вдруг улыбнулась девушка. – А ты ничего! Меня зовут Валентина Красноносова. Правда, жесть?

– Мне достался более экстремальный вариант, – ухмыльнулась я. – Разреши представиться – Виола Тараканова.

– Вау! – подпрыгнула Валя. – Я думала, хуже фамилии «Красноносова» не бывает. Моя мама до свадьбы была Белоноговой. Тоже не суперски. И она ниче не знала про то, какая у ее жениха Семена фамилия. Вот смехотища вышла, когда регистраторша в загсе спросила: «Невеста станет Красноносовой или останется Белоноговой?»

– Виола Тараканова – полный кошмар, – подхватила я нить беседы. – Начнем с того, что народ совершенно не способен запомнить мое имя и называет меня Виолеттой, Виолиной, Вероникой, Виталиной и так далее, кто во что горазд. Но, знаешь, я давно поняла простую истину: никогда не следует считать себя самой несчастной, всегда найдется тот, кому еще хуже.

– Ну это навряд ли, – грустно ответила Валя.

– У тебя неприятности?

– Нет! – вскинула голову Валя. – Ни одной самой завалященькой, живу шоколадно!

– Ладно, – кивнула я. – Знаешь, есть на свете девушка твоего возраста, сирота без матери, живущая в грязной квартире, где самой дорогой и любимой вещью является черно-белый телевизор. Хорошей одежды у бедняжки нет, питается она картошкой без масла, зарабатывает на жизнь продажей собственного тела, больна СПИДом. Скажи честно, кому хуже? Тебе или ей?

Валя чуть не проглотила жвачку, потом пролепетала:

– Ну, проститутке!

– Вот видишь, – сказала я. – Все зависит от точки отсчета. По сравнению с одноклассницами ты…

– Да че вы знаете! – горестно воскликнула Валя. – Они ж все богатые. Знаете, сколько тут год обучения стоит? И на шмотки их посмотрите. Машку видели? Ну ту, что у доски стояла?

Я кивнула.

– Вся в брюликах! – с отчаянием воскликнула Валя. – Блестит и переливается! Везде! Даже на ремне!

– Это цитрины, – улыбнулась я.

– Что? – осеклась собеседница.

– Есть такие камушки. Они очень похожи на бриллианты, но намного дешевле. Издали трудно отличить одни от других.

– Откуда ты знаешь? – фыркнула Валя.

Девушка, очевидно, плохо понимала, как вести себя с незнакомой женщиной, называла меня то на «вы», то на «ты».

– В жизни очень полезно уметь логично мыслить, – ответила я. – Скажем, вопрос о бриллиантах Маши. Ладно, пусть в ушах у нее дорогие подвески, но на ремне! Видела здоровенный «кирпич», торчащий из пряжки?