И теперь ему, Познавшему Тьму, срочно требовался совершенно новый план. План, где, в отличие от всех остальных, ему предстояло обойтись без громадной части своих заклинаний.

И не просто «обойтись», а создать новые. Принципиально новые. Позаимствовав кое‑что у самого Неназываемого.

Хедин Познавший Тьму нужен там, за барьером. И он не сможет вырваться отсюда силой или же какими‑то из привычных ему заклятий.

И Хедин Познавший Тьму нужен здесь.

Здесь, в царстве абсолютной тьмы и разрушения. На истинном Дне Миров, на их кладбище.

Ибо его долг – собрать все угодившие в эту ловушку души. Все до одной.

Значит, сказал он себе, предстоит совершить абсолютно, полностью небывалое.

* * *

Асгард Возрождённый словно бы и не замечал надвигающихся врагов. Его высокие врата были наглухо закрыты, но в остальном – никаких признаков, что крепость Старого Хрофта готовится к отпору. Нигде ни движения, ни шевеления.

Огненный смерч, которым сделалась Сигрлинн, катился впереди всего войска. Чародейка шла в атаку во главе строя, как и положено предводительнице вольной дружины, не отсиживавшейся за чужими спинами.

Первыми начали Ночные Всадницы. Откуда‑то из их рядов вынесся первый огнешар, даже не огнешар, а словно выплеснутая из чаши струя пламени, вытягивающаяся в длинную нить.

Она точно ударила в верх стены над воротами; там немедля взвились яростно‑алые языки, повалил дым.

Асгард не ответил.

За первой огненной атакой последовали другие, и вскоре уже пылал весь верх крепостных стен. Пламя вцепилось и в створки врат, протискивалось в мельчайшие щели, так, что вскоре горел уже весь контур створок.

Асгард молчал.

Огненный вихрь, в который обратилась Сигрлинн, первым устремился к воротам, когда створки их внезапно распахнулись, выхаркнув клубящееся пламя, посланное чуть раньше Ночными Всадницами.

Но волшебница была уже не той, что уступила огню своей собственной ученицы в последней битве на Хединсее. Ярящиеся жгучие языки раздались в стороны, размётанные тугим закрученным вихрем; и Сигрлинн была уже на пороге распахнувшихся врат Асгарда, когда крепость наконец ответила.

* * *

Хедин‑наблюдающий вздрогнул. То, на что он взирал с некоторым интересом, уверенный в исходе и просто ожидавший, когда же те, кто скрывался за кулисами, наконец проявятся, – стремительно оборачивалось своей полной противоположностью.

Асгард извергал потоки силы. Невесть откуда налетевший жёсткий ветер сорвал клочья пламени с высоких стен, оставив там одну лишь копоть. По ветвям и листьям возвышающегося над крышами Иггдрасиля зазмеились голубоватые молнии – во множестве. Рядом с ним медленно поднималась исполинская спина чудовищного волка Фенрира; разожжённый пламенем Ночных Всадниц пожар угас, и даже Сигрлинн попятилась от разверстой пасти врат.

Четвёртый Источник щедро делился силой с новыми хозяевами.

Волк одним мягким прыжком перемахнул через стену. Упёрся в землю всеми четырьмя лапами, нагнул голову, зарычал. Оказавшиеся прямо против него Ночные Всадницы проворно рассыпались, рыцари Прекрасной Дамы сдвинули щиты, прикрывая немногочисленных арбалетчиков.

Голубые молнии, струясь по ветвям Иггдрасиля, ринулись вверх, к облакам, слагаясь в огромный молот, словно сотканный из миллиона коротких грозовых росчерков.

Молот Тора.

Из ворот появилась окутанная плотным дымом фигура, серые клубы рвались с её плеч, словно диковинный плащ.

– Поворачивай назад, волшебница Сигрлинн. Здесь тебе нечего делать. Мир меняется, и Древние Боги обретают прежнюю власть. Я, Гулльвейг, Мать Ведьм, начавшая первую войну в Хьёрварде, пришла сюда, чтобы закончить последнюю.