Фролов первым делом приложил палец к губам, убедился, что жест увидели все бойцы, а затем так же жестом приказал всем сесть на корточки. Когда все присели, майор принялся раздавать приказы. Опять одними только жестами. Люсе он указал в сторону поблескивающей за деревьями речки и показал палец: «идешь первой». Прохорову досталась роль Люсиного сопровождающего. Жигунову майор указал двумя пальцами на глаза и ладонью обозначил сектор, который должен будет контролировать санинструктор – слева по ходу движения. Зеркальную зону наблюдения Фролов отвел Гаврилову. Куперу майор доверил наблюдение за воздухом и кронами. Луневу досталась позиция замыкающего. Фролов жестом пояснил Андрею, что его сектор это весь тыл, а сам майор пойдет… этого жеста Лунев не понял, как ни старался. Фролов сделал круговое движение указательным пальцем, словно пытаясь сказать, что будет сопровождать группу, летая вокруг нее и над ней, как святой дух, подтолкнул Андрея в спину, а сам бесшумно сдал назад и скрылся в кустах.

Луневу опять сделалось страшно. Все-таки рядом с майором было гораздо спокойнее. И дело даже не в том, что, как только Фролов исчез, тотчас вернулось ощущение присутствия поблизости чертовщины, которая как бы говорила: «ты на мушке, куда бы ни шел». Да, это пугало, но сугубо рациональному сознанию комсомольца Лунева все-таки пока удавалось справляться с атаками «мистической паники». Совсем другое дело – вполне земные опасения. Переизбыток поблизости бойцов противника пугал всерьез.

На миг Андрея посетила мысль, что Фролов играет в какие-то нехорошие прятки-поддавки, подставляя бойцов под удар, чтобы разведать боем, кто и в каком количестве висит у группы на хвосте. Спровоцировал эту крамольную мысль тот факт, что Фролов очень уж спокойно и даже как-то равнодушно отреагировал на потери. Может, он просто привык к таким вещам или у него внутри включился какой-то защитный психологический механизм? Вполне возможно. Ведь в боевой обстановке действительно не время горевать, лучше отложить это до возвращения, как говорят моряки, «в базу». И все-таки Андрей не понимал, почему майор вдруг повел себя настолько хладнокровно, даже в глазах ничего не промелькнуло, ни сожаления, ни сочувствия. А ведь раньше он казался вполне душевным человеком, разве что немного замкнутым. Получается, Андрей плохо изучил Фролова за месяц знакомства? Или Евгений Сергеевич намеренно скрывал свою истинную сущность?

«Нет, какая еще «истинная сущность»?! Глупости! Просто сконцентрировался майор на боевой задаче, вот и кажется теперь, что его словно подменили».

Лунев отмахнулся от неприятных мыслей, но осадочек, как говорится, остался…

О том, что с Лабораторией специальных исследований потеряна всякая связь, начальник Службы вооружений Минобороны генерал-лейтенант Кулемин узнал первым, еще в половине десятого. Но поскольку именно на сегодня по графику выпадала профилактика всех охранных и прочих электронных систем лаборатории, сообщение о перебоях со связью генерала ничуть не встревожило. Раз все шло по утвержденному графику, о чем беспокоиться? Что Лаборатория временно осталась без всяких там охранных датчиков, сенсоров и периметров? Тот, кто составлял график, согласно инструкции, обязан был подать рапорт об усилении на этот период физической охраны объекта.

Кулемин на всякий случай сверился с другим графиком. Да, все так и было. Большая группа спецназа поступила на весь сегодняшний день в распоряжение начальника ЛСИ. Все совпадало. На этом генерал и остановился. Однако выбросить тему из головы ему не удалось, не позволило дальнейшее развитие событий. Ровно через час связь с Лабораторией восстановилась, и обнаружилось такое… не приведи господь!