– Оу, – не ожидая такого ответа, произнесла Зои, – вы ее партнер?

Стефанос смутился. Ему не хотелось обманывать девушку, но втягивать ее в их авантюру ему хотелось еще меньше. Он оглянулся и посмотрел, как Томас успокаивал пьяную, ничего не понимающую Монику, которая теперь из-за своей истерики уже не так уж и привлекала Стефана.

– Нет, не партнер. Мы просто вместе отдыхаем, – ответил Стефанос и решил резко перевести тему разговора: – А вы что здесь делаете?

– На самом деле, – начала с улыбкой она – я владелица нескольких галерей в Лондоне. Здесь я встречаюсь с людьми, с которыми планирую проекты на следующий год.

– Вот это совпадение! – ответил Стефанос. – А я как раз художник!

– Забавно! – еще более воодушевленно ответила девушка. – Где вы представляете свои работы?

– Я проводил пару выставок, – соврал Стефан, в тот же момент пожалев об этом.

“Ну не рассказывать же ей, что последнюю картину на холсте я написал три года назад”, – подумал он.

– Но в основном это были небольшие выставки в Берлине, – он заметил, что после этой фразы Зои сразу потеряла интерес, – и Париже.

– И что же вы пишете? – спросила она.

“Вот я и попал, – подумал он.

– Сейчас я здесь, чтобы создать целую историю о Греции. Я хочу прожить каждый момент в этом месте, чтобы потом показать это в своих картинах, – Стефанос сам удивился своим словам. Он даже не думал об этом, а сейчас произносит все так, словно это давно было в его планах.

– Должно быть, вас ждет много работы, – ответила Зои, вскинув брови, и отпила из стакана розовый коктейль, который пару секунд назад поставил перед ней худощавый, болезненного вида официант.

– Ох, работы будет действительно немало, – произнес он, прикидывая, сколько времени ему потребовалось бы, чтобы нарисовать хотя бы тридцать картин.

– Я бы с радостью посмотрела на ваши работы. – сказала девушка, протягивая свою визитку. – Позвоните мне, когда будете готовы показать что-то.

Стефанос кивнул, засовывая небольшую белую карточку в задний карман брюк.

“А я буду рад вам их показать, – подумал он про себя, – если они когда-то появятся”.

– Вы работаете с художниками определенного уровня? Достигших идеала?

– Достигших идеала? Это как? – удивилась девушка.

– Ну, в искусстве к этому приходят с годами… – не зная ответа на свой же вопрос, произнес Стефан.

– Я вчера была на одной экскурсии, гид рассказывала миф и сказала, что только боги достигают идеала. Я много думала об этом и хочу сказать, что я согласна. Нам никогда не достичь его. Как бы мы ни старались, – девушка снова сделала глоток.

– То есть, по-вашему, не нужно даже стараться? – улыбнулся Стефан, жестом показывая официанту, что нужно долить виски.

– Конечно же нет! Стараться нужно.

– Но ведь мы все равно не достигнем желаемого. Есть ли в этом смысл в таком случае?

– А ваше желаемое – идеал? – девушка была возбуждена. – Разве вы считаете, что, однажды написав картину, вы сможете сказать, что она идеальна и больше не к чему стремиться?

– Возможно, вы правы. – признал свое поражение Стефан. – Вероятно, мы всю жизнь стремимся к идеалу, зная, что никогда его не достигнем. Но, приближаясь к нему, мы становимся ближе и к богам.

– Именно, – девушка была рада, что в этом разговоре она одержала победу, – ведь иначе наша жизнь будет сизифовым трудом.

– Сизифовым трудом? – переспросил Стефан.

– Да, – девушка загордилась, что знает то, чего не знает ее собеседник, – сизифов труд – это бессмысленность существования. Тяжелый труд, не приносящий каких-либо результатов. Тоже услышала от гида на экскурсии.