Я отвела свой взгляд, стараясь не рассматривать чужого мужчину. Но я не могла не заметить, что он высокий и приятной наружности. Всю картину портила трость. Он хромой. Что ж, видимо, есть за что.

– Госпожа не хочет оставаться с тобой в одной комнате. Я всё ещё жена халифа Асада. И останусь ею надолго.

– Так вот в чём дело. Ты верна своему мужу?

– Да. Верна.

– Я бы мог изменить это.

– Не думаю, что у тебя получится, – ответила резковато, оскорбившись его словами.

Он похромал ко мне, остановился в одном шаге и я, желая отстраниться, едва не упала назад. Он выбросил свою руку и схватил меня ею за предплечье, на котором теперь точно останется синяк. У меня слишком нежная кожа.

– Ты меня боишься или играешь со мной? – моё желание отшатнуться от него он воспринял по-своему.

– Играю? Как тебе это в голову пришло? А ещё говорят, что ты умный стратег, – я попыталась оскорбить его в ответ, но шейх лишь усмехнулся.

– Жаль. Я бы поиграл с тобой.

– А мой живот от другого мужчины тебя не смущает?

– Нет. Я долго жил в Европе. Я вполне современный человек.

– Здесь это не работает. Здесь иная жизнь и люди другие.

– Тебе, наверное, было трудно привыкнуть к этому миру? Он сломал тебя? Заставил?

– Это тебя не касается.

– Ошибаешься, Аня. Меня касается всё, что касается и тебя тоже. Привыкай к новому господину. И больше не смей мне хамить. Мне не хотелось бы тебя наказывать. Воевать с беременными женщинами – это не моё. Но если придётся… Я тебя сломаю по-настоящему. Так, что ты больше не поднимешь головы.

Фатиму я нашла в её саду. Она потягивала кофе из маленькой чашечки, задумчиво смотрела на цветы.

– Помнишь, как Асад воровал у меня розы для тебя?

– Помню, – невесело улыбнулась я и присела рядом.

– Почему ты в чёрном платье? Уже соблюдаешь траур?

– Нет. Просто не вижу смысла одевать яркую одежду. У меня нет повода для веселья.

Фатима посмотрела на меня своими уставшими глазами.

– Ты и без макияжа, – она так же грустно улыбнулась. – Боишься, что он обратит на тебя внимание?

– Боюсь, – призналась честно.

– Он уже обратил, Аня. Иначе тебя бы здесь не было. Ему осталось найти тело моего внука и… Всё.

С её длинных ресниц капнула слеза. Я сглотнула.

– Этого не случится. Асад жив. Я знаю это.

– Мне бы твою уверенность, – прошептала Фатима, а мне стало её жаль. У неё ничего и никого нет, кроме Асада. Как и у меня. Хотя нет. У меня есть сын. А она осталась совершенно одна. И никакие богатства и власть не залечат раны. Уверена, она всё бы отдала в обмен на жизнь Асада. Как и я.

– Я собираюсь бежать, – прошептала так тихо, чтобы услышала меня одна Фатима. Она дёрнулась, как от удара, уставилась на меня.

– Ты с ума сошла?

– Скорее всего, – согласилась я, оценив все возможные риски. – Я думала об этом всю ночь. Я могла бы попытаться найти Асада. Возможно ему нужна моя помощь.

– Твоя помощь – ему? Ты точно рехнулась. Сиди во дворце и даже думать не смей о побеге. Я не хочу, чтобы тебя убили.

– Но…

– Я ничего не хочу слышать. Ты останешься здесь. Здесь твой дом. О побеге даже думать тебе я запрещаю. Поняла меня?

Я упрямо молчала, смотрела на сломанный кем-то цветок. Его лепестки засохли, потерялся цвет. Всё, как и у меня без Асада.

– Аня? – мне в лицо заглянула Фатима. – Пообещай, что не станешь убегать.

– Вчера он вошёл в нашу с Асадом спальню, – произнесла я, а Фатима замолчала. – Он вошёл без стука, подобрался ко мне сзади. Хорошо, что я была одета.

– Зачем он приходил?

Я пожала плечами.

– Может, чтобы показать свою власть. А может просто испугать меня. У меня такое ощущение, что шейх Амир очень жестокий человек. Как Асад… И если он захочет, то легко превратит меня в свою рабыню. Именно поэтому я хочу бежать.