Первым же приказом изъяв у секций все пушки. В пользу государства, ага… А временно – до того как это государство объявится – в распоряжение Чрезвычайной Комиссии. Те-то пушки, что я в Саблоне позаимствовал, пришлось обратно вернуть. Беррюйе забывчивостью не страдал и казенное имущество разбазаривать не собирался. В секциях же от артиллерии все равно никакого толку. А по две пушки на секцию и сорок восемь секций полным числом в Париже – это ни много ни мало девяносто шесть орудий! Две артиллерийские дивизии, условно говоря. На хрена что называется козе такой баян? Тем более все одно толком ими пользоваться эта самая коза, то есть парижские что буржуа, что санкюлоты, не умеют… Зато я с таким количеством пушечных жерл мог диктовать условия кому угодно. (Ну, что я и не преминул сделать, как уже указал.) Поскольку известно ведь, что добрым словом и пистолетом можно добиться значительно более потрясающих результатов, нежели только одним добрым словом… Ввел, так сказать, стихийную мощь революционного потока в рамки управляемого движения.

Возражения? А попробовал бы кто возражать после того, что только что произошло, и ПРЕДЫДУЩИЕ пушки еще стояли на площади перед ратушей с дымящимися фитилями… Зато центральные кварталы приняли такое решение вполне благосклонно. Во всяком случае, Национальная гвардия выразила полную готовность патрулировать предместья на предмет поддержания порядка. Так что, можно сказать, одним выстрелом я укокошил сразу двух зайцев… Дык Наполеон я или погулять вышел?

Но и размер геморроя себе я таким образом тоже увеличил. Поскольку в сложившейся ситуации моя всефранцузская ЧК сама оказалась в роли того самого правительства. От которого подопечное население требовало решить все гнетущие его проблемы. Ну, помните – стандартный набор?.. А пуще всего – первоочередно и всенепременно – дать нации вожделенную Конституцию. А таковое действо может легитимно совершить только Законодательное Собрание. Депутаты которого разбежались. И хотя для простых сессий достаточно и двухсот человек, для такого исторического момента оно как-то несерьезно.

Так что с этой задницей надо что-то делать. И как можно скорее.

Потому что данные заморочки – еще не самое худшее…

А самое худшее – это хлеб.

Точнее – его отсутствие.

Потому как закупки зерна продотрядами у окрестных крестьян – это мера временная. Пять лимонов контрибуции – не резиновые. Да и сумма не бог весть какая… А мне на нее ведь еще и дивизию Парижской Коммуны содержать надо! «Где деньги, Зин?!» Ага…

На месяц примерно хлеба по скромной норме хватит. А потом? Плакатами «Все на борьбу с голодом!» народ не прокормишь. А поставки зерна в город прекратились совсем! Не хотят люди прибыль терять – чего ради революцию делали?! Ну да: «ради трехсот процентов прибыли капитал готов на все!» Вот он и готов. И если вы не можете платить – это не его проблемы, а целиком ваши.

К слову сказать – в данном случае это именно наши проблемы. В смысле – городской администрации. И Конвента. Который разбежался… Блин… Не смогли эту самую оплату организовать. Ну – Революция, чо… Революционерам нет дела до докучных мелочей, главное – Свобода! А также Равенство и Братство. И – что особенно характерно – каждый хочет их для себя. И как можно больше. Буржуи, мать их за… Причем – даже если они пролетарии!..

Но мне-то что делать?

Как только конфискованное золото кончится – так все тут же и обвалится. Никто не успеет даже «мама» сказать.

И в первую голову я останусь без своей дивизии. Ага… А вы что думали – у меня тут все бойцы идейные как один? Счаз-з!.. То есть одна идея их, конечно, привлекает со страшной силой: золото. Пока солдатам идет оплата в такой твердой валюте – проблем нет. От добровольцев приходится отбиваться. И этим добровольцам все равно, в кого стрелять ради объявленного поддержания порядка. Была бы только получка без задержек… Ну – все тот же тезис о трехстах процентах прибыли в полный рост. Буржуи, да… А как только бабок не станет – так и все!.. И дай тогда Господи Дон-Кихоту Революции успеть добежать до канадской границы, что называется…