Важнейшей объединяющей силой сообщества нюношк является, безусловно, общий код, или язык в его лингвистическом понимании. Именно язык лежит в основе разделения общенорвежской идентичности на национальном уровне [3, с. 16]. Для характеристики этой культурной и языковой ситуации в норвежском языке существует термин «språkkløyvde kultur» – букв. «расколотая языком культура». Но две языковые идентичности, образующиеся в результате этого раскола, являются, в свою очередь, интегральными частями собственных культурных идентичностей. Иными словами, языки являются маркерами двух различных культур – букмола и нюношк.

Территорию Норвегии можно условно разделить на две части – Вестланн (норв. «Vestland» – «Западная земля») и Эстланн (норв. «Østland» – «Восточная земля»). Традиционно Вестланн является «оплотом» сельской и прибрежной культуры Норвегии, где издревле преобладают такие виды хозяйственной деятельности, как фермерство и рыболовство. Культура же Эстланна ассоциируется больше с культурой городской, позже – индустриальной, т. к. эти районы Норвегии наиболее заселены и урбанизированы. Языковое и культурное влияние Дании, таким образом, было наиболее интенсивным именно в Эстланне, особенно в столице Норвегии – городе Осло. Вестланн же оставался регионом, который был наименее затронут этим влиянием, хотя и здесь оно отчетливо проявлялось хотя бы в том, что класс бондов (свободных крестьян) все же использовал датский письменный язык. Таким образом, именно диалекты и традиционная сельская культура Вестланна стали основой для нюношк, быстро оказавшись в конфронтации с культурой города, символом которой стал букмол.

Процесс формирования культурной идентичности сообщества нюношк можно условно представить в виде «борьбы» двух пар бинарных оппозиций – (1) консерватизм-модернизм и (2) уникальное-глобальное. Первая бинарная оппозиция была связана с тем фактом, что нюношк, по крайней мере, как его задумывал И. Осен, не должен был стать языком архаичным, или «стародавним», т. к. это шло в разрез с принципами «языковой идеологии» Осена. Так, носители нюношк активно опровергали обвинения представителей письменной культуры букмола в том, что нюношк является устаревшим языком. Таковым они считали, наоборот, букмол, т. к. тот был основан на консервативной, но главное чуждой Норвегии, традиции датской письменной культуры. По мнению И. Осена, нюношк одновременно сочетал в себе качества языка современного и «народного», что должно было помочь обеспечить доступ широких слоев населения (главным образом, крестьян) к тем демократическим свободам, для которых, в первую очередь, и требовалась грамотность. Несмотря на то, что некоторые образованные бонды хорошо владели датским языком, для многих он все же оставался трудным, т. к. его орфография мало, или совсем, не отражала особенностей того или иного норвежского диалекта.

Вторая оппозиция – уникальное-глобальное – отражала культурную и лингвистическую самобытность нюношк как подлинного норвежского языка. Главным аргументом культурного сообщества нюношк против букмола всегда было заявление о том, что нюношк, в отличие от букмола, является настоящим (подлинным) норвежским языком. Аргументом же сторонников букмола было утверждение о том, что исторически букмол имеет не меньше оснований считаться подлинно норвежским, чем нюношк. Более того, по их мнению, благодаря своей причастности к датской письменной традиции, письменная культура букмола давала больше преимуществ в процессе глобализации Норвегии, чем, опирающийся на традиционные норвежские ценности, нюношк.