Люблю своего сына, но иногда хочется тишины, и я ей в полной мере наслаждаюсь. Дую на пену, тру себя мочалкой и прикрываю глаза от удовольствия. В воздухе витает аромат лаванды. Я расслабляюсь. Чувствую, как меня благодарят уставшие от беготни ноги, вот только в квартире вдруг раздается грохот. Я дергаюсь, ухожу с головой под воду и резко выныриваю, хватаясь руками за бортик. Прислушиваюсь. Сердце грохочет, пока выбираюсь из ванной и кутаюсь в полотенце. Пару раз поскальзываюсь на мокрой плитке, напоминая себе мысленно купить коврик, и выхожу в коридор.

Глаза расширяются в несколько раз, когда вижу около входной двери массивную фигуру. Мужчина матерится под нос, путается в нашей с Матюшей обуви и чуть ли не падает мне в ноги. Конечно, я взвизгиваю от страха! Сердце застревает в гортани. Звук слабеет. Я вроде кричу, а по итогу лишь хрип слышу.

— Ой, бля… Заткнись… — еле как поднимается на ноги. Я щелкаю выключателем. Тот тут же отворачивается. — Пиздец…

— Вы кто такой?! — оживаю, забывая про то, что сын спит. — Как вы в квартиру попали?! Я полицию вызову! — да-да, я даже не помню, где мой телефон находится!

— Чтоб тебя, а, — рычит, поворачивается ко мне, тыча связкой ключей в лицо, — видишь?! Моя это хата, и у меня встречный вопрос, — я медленно перемещаю взгляд от загорелых пальцев к шее и лицу, — ты кто такая? И какого хера делаешь на моей территории?!

2. 2

— Марк, тебе придется подыскать другое жилье, дорогой. Я не могу так с Асей поступить. Слово дала, — я, как провинившаяся школьница сижу на стуле в кухне и наблюдаю за тем, как племянник Марии Сергеевны, хозяйки съемной квартиры, измеряет комнату шагами. Вид у него такой, словно вот-вот набросится на меня. Злой, как черт, и красивый ровно на столько же. Высокий. Загорелый. Наверняка отдыхал за границей. Одежда качественная известного бренда. Тело, как у бога. Каждая мышца отточена и перекатывается от малейшего движения. Лёгкая щетина на лице. Нос с еле заметной горбинкой. Цепкий взгляд. Глаза колючие, темные, карие. В них горит ярким пламенем угроза. Смотрит на меня, будто на второсортный продукт. Нет, он не красивый. Таких принято называть породистыми. За версту веет тестостероном и опасностью.

Я сжимаю полотенце на груди еще сильнее. Ситуация, конечно, из ряда вон выходящая. Меня никто не предупреждал о втором хозяине квартиры. Я волнуюсь. Нет! Не так. Я с ума схожу от страха, что нас попрут отсюда! Куда я пойду? Разве что в деревню к родителям. Снова подпирать стены отчего дома и терпеть наезды пьяного бывшего. Я под дулом пистолета туда не вернусь!

— Тёть Маш, давай-ка припомню, что половина жилплощади принадлежит мне по документам, — говорит спокойно, но столько напряжения телом транслирует, что я невольно сглатываю и отвожу взгляд на дверку гарнитура за его спиной.

Когда мужчина проходит мимо, чувствую легкий амбре. Конечно, что может быть еще хуже?! Пьяный мужик среди ночи с неизвестными намерениями. У меня сердце не перестает кочевать по грудной клетке. Лицо припекает, словно это я ворвалась в чужую квартиру, а не он напугал женщину с ребенком. Черт! Инстинктивно оглядываюсь на дверной проем. Хоть бы Матюша не проснулся…

— Марк, — женщина тяжело вздыхает, — скажи ради бога, а на что тебя эта половина, если у тебя есть своя квартира?

Кажется, что от логичного вопроса Марии Сергеевны воздух в комнате сгущается и становится очень тяжелым для процесса дыхания. Кухонька небольшая, и из-за громилы, который находится в метре от меня, вовсе становится похожей на каморку. Грудную клетку сдавливает, когда Марк приближается, хватает телефон со стола и идет в коридор. Первое, что хочется сделать, пойти за ним и проследить, чтобы не разбудил моего сына, но меня хватает лишь на то, чтобы подняться и прислушаться. Марк говорит тихо. Его слова больше на шипение похожи. Я перестаю дышать, пока они переговариваются с Марией Сергеевной. Когда слышу шаги, тут же приземляюсь на стул и вся внутренне сжимаюсь.