Гуук просыпается до рассвета, опираясь на локоть, пару минут смотрит на мирно спящую девушку, на лице которой уже появился румянец, и вызывает дежурящего у шатра воина, чтобы перенести ее в паланкин.

Юне кажется, она за всю свою жизнь выспалась. Она потягивается на ковре, заваленном меховыми шкурами, и чувствует, как урчит живот. Она удивляется, что ее вернули обратно в паланкин, и, выглянув за полог, просит себе поесть. Вернувшись под одеяло, Юна вспоминает вчерашний сон. Ей приснилось, что она лежит на мягких перинах в обнимку с воином, который ее забрал из Мираса, и ей было безумно хорошо. Так хорошо, что одно воспоминание о сне, и у девушки по всему телу разливается сладкая истома. От воина исходил невероятный жар и тепло, которыми он делился с ней. Юна в его руках нежилась, дышала забившимся в ноздри запахом костра, сама в нём сгорала, и ей настолько это нравилось, что пальцы на ногах поджимались. Даже сейчас от одних только воспоминаний о сне поджимаются.

Юна сама себя ругает и, отогнав неуместные мысли, бросается на принесённую миску с мясом и кувшин разбавленного с водой вина. Днём с руки снимают повязку – рана затягивается, и пальцы нормально двигаются. Оставшиеся пять дней она проводит в паланкине и радуется, что ее больше не вызывают. Гуука она видит мельком пару раз, когда выглядывает за полог. Один раз, только приподняв полог, Юна уже сталкивается с впившимся в ее паланкин взглядом чёрных глаз. Гуук взгляд сразу убирает, Юна моментально полог отпускает и до следующего дня не высовывается.

На подходе к Иблису Гуука встречает Арслан и его свита. Юна восхищенно смотрит на городские стены, которые в два раза выше стен Мираса, но настоящий восторг у нее вызывает сам город, по которому медленно двигается процессия. Основную часть войск Гуук распустил ещё до Иблиса, отправив отряды каждый в свой город. В Иблисе завораживающая архитектура, сады, утопающие в зелени, возвышающиеся над городом купола, на которых, переливаясь, играют лучи солнца. Все повстречавшие процессию в почтении склоняют голову и с громкими возгласами празднуют возвращение своего Дьявола. Когда процессия останавливается в ожидании открытия ворот, Юна понимает, что они дошли до дворца. Во двор дворца проходят только груженные награбленным и подаренным добром повозки, паланкины и сами хозяева.

***

Звуки шлепков голых тел друг о друга, отскакивая от толстых стен, смешиваются с хриплыми стонами и шумным дыханием. В пропитанной запахом секса комнате полный беспорядок. По полу разбросана одежда, тут и там валяются скинутые с кровати подушки. Гибкая девушка с тонким станом быстро двигается на лежащем под ней мужчине. Широкая ладонь мужчины на ее ягодицах, острые зубы на ее шее, цепкие пальцы в волосах цвета золота. Ещё пара толчков, и Хосров кончает в нее и, скинув ее с себя на постель, сразу же встаёт на ноги.

Не то.

Хосров разучился получать удовольствие от единственного, что ему его доставляло после войн. Битв в ближайшей перспективе не ожидается, а секс безвкусен. Всё это время Хосров вгрызается остервенело в меняющиеся тела: худые, полные, брюнетки, рыжие, рождённые блондинками – всё не то. Тела и голоса меняются – удовольствие не возвращается. У него в ушах только один голос, перед глазами одно, всё никак не отпускающее лицо, и Хосров уверен, что отныне «то» может быть только с ней. Он пытался ее представлять, отбирал в гареме хоть мало-мальски похожих, заставлял их срывать голос, а в самом опять пустота. Та девушка вклинилась в душу, застряла костью в глотке зверя, и Хосров до нее либо дорвётся, либо так и догорит в этом пламени внезапно вспыхнувшей страсти.