Черноволосый становится за моей спиной, прижимается. Я мотаю головой и ищу поддержки у Басаргина. Он выглядит спокойным и расслабленным алкоголем. Затягивается, выпускает густой дым. Ему не нравится, но он не пресекает, а будто бы наказывает за неповиновение.

Я никогда не была в центре мужского внимания. В школе меня звали ржавой и брезговали прикасаться. Одноклассникам казалась отвратительной моя кожа, сплошь покрытая веснушками. Начиная с седьмого класса, я отчаянно пыталась затонировать их хотя бы на лице, но помогало, откровенно говоря, хреново. Поэтому сейчас, когда один мужчина ко мне прикасается, а другой смотрит, я чувствую себя не в своей тарелке.

Едва песня заканчивается, как я отстраняюсь от напарника по танцам, хотя тот активно пытается меня остановить. Уверенным шагом направляюсь к беседке. Под удивленные взгляды остальных мужчин плюхаюсь на диван рядом с Михаилом. Наши бёдра соприкасаются, я чувствую себя словно в защитном коконе.

— Нихуя себе, — звучит голос кого-то из его приятелей.

Сердце разбухает от напряжения, в горле пересыхает. Я тянусь к стакану с соком и залпом его осушаю.

— Я же просил тебя сидеть в номере, — спокойно произносит Михаил.

Смотрю на его профиль, откровенно любуюсь. Плыву. Он безумно притягательный. И такой взрослый! А мне никогда не нравились одногодки.

— Женщина должна быть покорной, Алис, — продолжает Басаргин и тушит окурок в пепельнице.

Наши глаза встречаются, я чувствую стыд и одновременно с этим покалывающее внизу живота возбуждение. Свожу колени вместе.

— Покорной? И только? — переспрашиваю с натянутой улыбкой.

— И желательно терпеливой.

— Ты всегда таких выбираешь?

В голове возникают догадки: это не обо мне, ему такие не нравятся.

— Всегда.

Басаргин откидывается на спинку дивана, я следом. Он опускает горячую ладонь на мою ногу и слегка поглаживает, вызывая табун мурашек по всему телу. Дыхание рваное, кожа пылает.

Не знаю, что на меня действует. Сумасшедший день, адреналин или выпитое вино, но я мечтаю ответить Михаилу, что хотела бы быть его исключением.

7. Глава 7.

***

Музыка становится громче, девчонки возвращаются за стол.

Пью вино, чувствую, что Михаил смотрит. Долго, пристально, будто ещё не всю разглядел. На меня никогда не обращали внимания мужчины такие, как он: взрослые, уверенные в себе, состоявшиеся. И я понятия не имею, как принимать эти знаки внимания. Одно я знаю точно — мне нравится. Этот вечер, компания, алкоголь и собственные новые ощущения.

— Я, наверное, помешала, — обращаюсь к Михаилу. — Извини. Думала, что ты пропадешь и мы не поговорим.

— Я бы пришёл.

— Ко мне? Ого. Ну тогда я поспешила. Мне уйти?

— Сиди, Лиса, — усмехается Басаргин.

Его ладонь по-прежнему лежит на моей ноге, словно точный знак для остальных, что сейчас, этим вечером, я только его, а он мой. Большой здоровенный Медведь, от прикосновений которого я плавлюсь каждую секунду.

Он поглаживает меня, трогает. Ненавязчиво, спокойно. Разговаривает с приятелями, а ладонь то поднимается выше, то опускается ниже. Волоски на коже встают дыбом. Пульс частит, алкоголь ничуть не расслабляет. Но время хочется поставить на паузу.

С моим появлением в компании Михаила что-то неуловимо меняется. Обстановка, настроение и суть разговоров. Никто не обсуждает работу, матерных слов становится значительно меньше. Почти джентльмены! Приятели Басаргина ведут себя скромнее, хотя и выпили прилично. Они приехали раньше нас и успели опустошить три бутылки коньяка.

— Алиса, где вы с Мишей познакомились? — интересуется черноволосый мужчина по имени Тимур.