Он решил сходить в её клуб на это «подглядывание», чтобы или бросить её, или… Нет, разбивать себе сердце он никак не рассчитывал. Надеясь, что она всё-таки просто трепет ему нервы, рассказывая все эти грязные подробности, да ещё и на людях.

И он сходил. И лучше бы он этого не делал.

Он метался по её комнате в грязном бараке как раненый зверь.

Он даже не смог досмотреть это представление до конца. Выскочил из открытого всю ночь заведения, прыгнул в машину и ехал так опасно и на такой скорости, что его ангел-хранитель наверняка поседел, предотвращая аварии на каждом перекрёстке.

Он вылетел за город и не знал куда едет. Просто гнал, вдавив педаль газа в пол и так сцепив зубы, что, когда выскочил в каком-то леске из машины и орал, не зная, как с этим справится, у него болела челюсть.

Он ненавидел её за эту боль. Ненавидел за эту лёгкость, с которой она выгибалась там, впуская в себя на всю длину член того парня. Он не мог даже вспоминать это. И хуже всего, что этого парня он знал.

«Ну, почему он?!» — орал он в равнодушное звёздное небо. И почему ему так больно, после сотен девиц, которые у него были?

Трудно сказать, сколько времени он простоял на коленях в сырой траве, пытаясь понять, как к этому относиться, пытаясь примириться или забыть. Но так и не смог ничего из перечисленного. Он должен был с ней поговорить. А когда приехал, оказалось, что она ещё не вернулась.

— Таня, привет! — услышал он ломающийся голос её соседа-подростка.

— Здравствуй, Вася! — ответила она ему беззаботно и толкнула дверь.

Бросила сумку, разулась, делая вид, что не замечает его застывший силуэт на фоне окна.

— Мог бы хоть свет включить, — зажгла она настольную лампу.

— Почему? — прищурился он от казавшейся невыносимо яркой тусклой лампочки.

— Почему что?

Она как ни в чём не бывало стянула через ноги юбку, майка тряпкой упала рядом на кровать, и старый шифоньер заскрипел, отдавая с дверцы лёгкий халатик.

— Почему всё? — спросил Влад, когда она, наконец, повернулась к нему. — Почему ты этим занимаешься? Почему не отказалась, раз я заплатил за адвоката? И почему Кайрат?

— Потому что я дала согласие хозяйке клуба до тебя, и уже не могла отказаться, не испортив с ней отношения, — её усталый голос звучал спокойно и ровно. А распахнутый халатик обнажал все её, видимо, натруженные за ночь прелести. — Потому что ты всё равно укатишь в свой Лондон, а мне надо на что-то жить. И потому, что Кай просто мой партнёр в этих танцах.

— Танцы, значит? Теперь это так называется?

— Не важно, как это называется. Это просто работа, — она сделала к нему шаг, но он вытянул руку.

— Работа?! Он же трахает тебя во все щели, и ты так довольно стонешь, что трудно сказать, что это тебе не нравится.

— А мне нравится, — прищурилась она насмешливо. — Кто сказал, что работа не должна нравится? Вот такой редкий случай.

Она зло улыбнулась и опустила руку на свой лобок и выгнулась как на сцене.

— И когда сама себя, тоже нравится.

Он почувствовал, как кровь начала пульсировать у него в висках, как сжались зубы, но как его рука описала этот полукруг и ударила её по лицу, так и не успел осознать.

— Шлюха! — выкрикнул он, когда она отлетела к центру комнаты и упала.

Она зажала рукой лицо, а когда убрала её, струйка крови уже пролегла от разбитой губы по подбородку.

Его трясло от ярости, но какое-то странное возбуждение, дрожь, в ожёгшихся о её щёку пальцах, просила ещё.

— И это всё, милый? — улыбнулась она окровавленными губами, и призывно провела по ним языком. — Ударь ещё! Ты же видишь, это мне тоже нравится.