Может быть, мы заслужили апокалипсис? Я в свои шестнадцать лет даже помыслить не могла о том, что путешествие на утлом судёнышке мимо опустевших городов может стать самым ярким воспоминанием в моей жизни. А сейчас... Как бы я не старалась, воспоминания об Алеке настигают меня.

Думаю о кафе с мороженым, а вижу его на фоне ресторана в Таррагоне с мумиями, сидящими за столиками. Вспоминаю поход в парк развлечений, а перед глазами снова он. У бассейна в Бургасе, с брошенными рядом детскими игрушками. Его глаза, губы, мышцы, играющие под обтягивающей майкой... «Спасибо за то, что появился в моей жизни. Спасибо за любовь и страсть. Спасибо за каждое мгновение, которое мы провели вместе» - пробормотала я в никуда.

Четвёртый день. Пятый. Седьмой. Наверное. Шестой как-то незаметно пролетел. Они решили уморить меня голодом. Мышцы таят, как сладкая вата на солнцепёке. Стараюсь меньше двигаться и больше спать. В бессознательном состоянии организм переходит в режим ресурсосбережения.

— Тебе нужно поесть, - Юлька принесла мне немного манной каши.

— Ничего лучше не осталось? – пересохшие губы с трудом шевелятся.

— Ешь, что дают. Так где там Алек прячется? – она пытается накормить меня, но я отпихиваю её руку.

— Они не нашли его? Дилетанты, - ем безвкусную массу.

— Алиса, у нас нет выбора. Если мы хотим выжить – нам нужно сотрудничать. Я провела на шахте несколько месяцев и... Ты не представляешь, что там творится. Люди живут в землянках, питаются требухой, дышат отравленным воздухом и работают по двенадцать часов в сутки без выходных. Больше пяти лет там никто не выдерживает.

— Поэтому ты и продалась? За еду? А как же папины идеалы?

— Забудь о них. Из-за него мы так влипли. Ему нужно было всего лишь перестать думать обо всех на свете и позаботиться о своей семье. Подумай, если бы он не отказался от работы на власти, мама была бы сейчас жива! Нам бы не пришлось десять лет сидеть взаперти. Меня бы не изнасиловали в той казарме.

— Но как же его план? Ты же...

— Его план? – Юлька возмущённо перебила меня. – Заставить своих дочерей слиться с деградантами и отдаваться за кусок хлеба? Только любящий отец мог до такого додуматься. Опомнись, папа никогда нас не любил. И маму тоже. Его амбиции и принципиальность сгубили нас всех!

Что она несёт? Ещё полугода не прошло с тех пор, как она пошла на неоправданный риск, чтобы вскрыть папин тайник. И там была карта. И чип, который до сих пор вживлён в моё тело... Большая игра началась. Ни мне, ни ей Профессор не доверяет. За каждым нашим шагом следят. За каждым движением, мимикой, жестом. Всего одна неверная эмоция и...

— Не смей так говорить про отца. Ты хоть понимаешь, что они хотят использовать меня как инкубатор, а потом заберут моего ребёнка? – почти кричу на неё.

— Отличное оправдание побега. Думай так дальше, а я пошла.

Переигрываю. Иначе она бы продолжила разговор. Как сделать так, чтобы Профессор мне поверил? Поверить! Поверить в каждое своё слово и каждую эмоцию. Он ведь когда-то мне действительно нравился. Осталось только внушить себе, что я его люблю. Страдаю и желаю. Пробить его панцирь. Добиться взаимности.

Через силу доедаю остывшую кашу и ползу в душ. Нужно привести себя в порядок, а то выгляжу как приведение.

Юлька вернулась на следующий день с бутербродами. Меня всё ещё держат на диете, но уморить голодом точно не собираются.

— Прости, кофе не принесла.

— Ничего. Меня вода устраивает, - жадно набрасываюсь на сэндвич с ветчиной.

— Так ты расскажешь мне про Алека?

— Расскажу. Но не тебе – Профессору.