Весь IV век, пока Иберия отбивалась от травящих ее Западной и Восточной империй, Лазика извлекала пользу из сложного положения и сплачивала собственный народ, от пригородов Трабзона до Питиуса-Пицунды, от Черного моря до горы Лихи. К 395 году, когда император Феодосий умер, знать Лазики властвовала над смешанным населением – лазами, мингрелами, сванами и абхазами. Лазика даже отняла у Иберии пограничную провинцию Аргвети и ключевые торговые пункты Шорапани и Сканду. Лазское хозяйство расцветало: тогда река Риони была судоходна от самого моря до Шорапани, и лазские зерно, лен, лес, ремесленные изделия и сами ремесленники вывозились в Византию. Византия считала Лазику стратегически необходимой для своей безопасности. После нападений готов предгорьем Северного Кавказа владели хунны, и сванские, и абхазские перевалы, которые принадлежали лазам, служили воротами в Римскую империю: их надо было стеречь. Тем не менее в 395 году хунны проникли через Каспийские ворота и угрожали спокойствию всего Закавказья, пока через сто лет они не стали наемниками Византии.
В отличие от Иберии у Лазики не было независимости: для византийской казны она была источником доходов и поэтому должна была получать одобрение от Константинополя при восхождении нового царя на престол. К V веку, сообщает Прокопий Кесарийский, Лазика перестала платить налоги и поставлять рекрутов, а византийское утверждение нового лазского царя стало проформой. Лазский царь сам назначал людей из своей знати, чтобы править абхазами и сванами, и себастопольский (сухумский) гарнизон был уже не византийским, а лазским. Но у Лазики и Византии еще были общие интересы: надо было защищаться от нашествий хуннов, осетин и персов. В 456 году царь Губаз (или Гумбаз) I (его имя означает по-осетински «передняя нога быка») объявил независимость Лазики; византийские войска, которых отправили через море, чтобы расправиться с царем, не смогли устоять и отступили. Теперь обе стороны просили у Ирана поддержки, но зря, так как Иран тогда боролся с тюркскими эфталитами (белыми гуннами). Борьба была такой отчаянной, что на время Иран и Византия забыли взаимную ненависть и стали союзниками, пока тюркских кочевников не изгнали в Среднюю Азию. Губаз отправил уполномоченных в Константинополь и, чтобы умиротворить императора, передал лазский престол своему сыну (который уже был соправителем Лазики). В 465 году Губаз получил личную гарантию неприкосновенности и сам приехал в Константинополь, в персидской одежде и с «мидийской» свитой. Губаз очаровал императора Льва I остроумием и яркой христианской набожностью[31]: Лазика поплатилась за свой мятеж только тем, что она уступила Византии гражданскую власть на побережье от Трабзона до Батума. Следующие шестьдесят лет Лазика провела в мире и согласии с Византией. Единственный конфликт у Губаза возник со сванами, которые хотели завладеть собственными крепостями и тщетно искали поддержки у Ирана.
К середине V века в Иберии произошло возрождение: на престол вступил молодой Вахтанг I