Не удержавшись, издаю гортанный смешок и убираю карандаш за ухо. Моли, она, ну скажем, наша общая подруга, гастролирующая с нами по странам. Мы познакомились с ней в Амстердаме пару лет назад. В баре, где она разбила бутылку об голову одного важного ублюдка за то, что тот шлепнул ее по заднице. А если Моли чего-то не хочет… ну, в общем, тормозов у нее нет. Всего за несколько секунд она лишилась и работы, и крыши над головой. Той же ночью мы с Даном, в хлам упоротые травкой и бухлом, трахнули ее в своем номере, а уже наутро тем же составом улетели на Шри-Ланку. Кстати, она неплохо владеет шестью языками, один из которых русский, и со временем стала заниматься организацией концертов. Так в нашей небольшой рок-семье и появилась безнравственная девчонка с фиолетовыми волосами. Но, наверное, в этом и есть ее прелесть. Уж точно не мне судить о ее нравственности. И не мне учить Моли с кем ей трахаться, а с кем нет. По крайней мере, она сама прекрасно разбирается в этом вопросе. Не каждому удается обуздать эту дикарку.

— Я плохого не предложу. — Краем папиросы Дан зачерпывает травку, периодически утрамбовывая, а затем загибает конец пальцем, полностью прикрывая начинку. — И, кстати, вчера она ждала тебя. — Он зажимает джойнт губами и, чиркнув зажигалкой, растягивает его короткими затяжками. — Ну так, где ты был? — нахмурившись, сдавленно выдыхает он вместе с ароматным клубом дыма и протягивает самокрутку мне.

— У нее в номере. — Беру косяк и медленно втягиваю густой терпкий дым, на пару секунд задерживая его в легких. А когда выдыхаю, получаю приятный приход и расслаблено ударяюсь затылком о край борта.

— Очень информативно, — фыркает Дан и, спрыгнув с борта, тянется за косяком, но я позволяю ему забрать самокрутку только после того, как делаю еще три глубоких затяжки и выдыхаю плотную струю дыма ему в лицо, наблюдая из полуопущенных ресниц, как этот придурок втягивает его носом. — Точно не пойдешь с нами?

Опускаю веки и мотаю головой. Я до сих пор еще не спал, а после косяка, натощак выкуренного под солнцем, максимум, что смогут мои ноги, это донести меня до кровати. Но вместо этого я вспоминаю большие глаза цвета летних джунглей после дождя. И то, как они смотрели на меня, невинно моргая гребаными нереально длинными ресницами. Текст снова лезет в мою голову. После трехмесячного простоя это как глоток свежего воздуха, и я хочу записать его, но нет сил пошевелить руками. Пока моих губ не касается что-то мягкое, влажное, проникая прямо мне в рот. Фак. Я узнаю это тепло, разливающееся по моему телу. И эти ощущения, черт возьми, они такие яркие, что дыхание перехватывает, но мне требуется еще, и я запускаю руку в волосы целующей меня девушки, а через мгновение сам углубляю поцелуй, со стоном толкая ее голову навстречу.

— Соскучилась, монашка? — шепчу ей в рот и прикусываю губу, однако она ускользает от поцелуя, вынуждая меня раскрыть глаза. Но это удается мне не сразу. Блики солнца слепят глаза, отражаясь от кристально чистой воды и становясь раз в десять ярче.

— Монашка? — звонкий смех помогает мне сфокусироваться на фиолетовых волосах. — Ты обкурился, малыш. — Моли. Блядь. Сглатываю и с разочарованным мычанием устало ударяюсь затылком о борт. Вот только через секунду я чувствую, как мое тело тянут в сторону. — Идем, малыш, я уложу тебя в кроватку.

10. Глава 9

МАКС

Не знаю, сколько я проспал, но ощущение, что я выспался, совершенно отсутствует, а бурлящий желудок напоминает о том, что я должен закинуть в него хоть что-нибудь, если не хочу, чтобы он послал меня на хрен.