— А стоит, — предупреждает хриплым голосом, демонстративно щелкая языком по зубам и проводя большим пальцем вдоль моего горла. — Я кусаюсь.

Пространство кружится передо мной, и мне не хватает воздуха, но ему об этом знать необязательно. Не перед той рисуется, мудак. Тяжело дыша, я смотрю на расползающуюся коварную ухмылку подонка и с трудом сдерживаюсь, чтобы не стереть ее ударом ладони.

— Смотри зубы не сломай. — Сдуваю с лица прядь волос и вздергиваю подбородок, насколько мне позволяет хватка на моей шее. Становится понятно, что этот парень не принимает отказов. А еще умеет доминировать и заставлять женщину в своих руках желать большего, даже тайком от самой себя.

— Такая злая штучка, — жеманничает он, прикусывая гребаный пирсинг в своей губе, и склоняет голову на бок: — Сколько времени тебя не трахали?!

Замешкавшись от такого дерзкого обращения, я немного забываю о жаре, скопившемся между моих ног. И за это благодарна ему. Мне нужно было протрезветь от прикосновения его чертовых губ. Рук. И запаха.

Продолжая смотреть блондину в глаза, я игнорирую стучащее молотом сердце и произношу как можно невозмутимей:

— С этим у меня проблем нет.

— Правда? — прищурившись, склоняется еще ближе, позволяя своему взгляду мазнуть по моей вздымающейся груди, прежде чем вклинить колено между моих ног: — Расскажи мне, как это было в последний раз, милая врунишка.

Быстро сглатываю, немного растерявшись от его наглости. Мне требуется пара секунд, чтобы заговорить спокойно и уверенно:

— Знаешь, с тобой стало скучно, так что я, пожалуй, пойду, — отталкиваю от себя его руку и дергаюсь вперед, но он тут же прижимает меня спиной обратно к стене и еще глубже пропихивает свое чертово колено.

Дыхание перехватывает, и я поддаюсь первой попавшейся эмоции. Сейчас злость другая, мне хочется по-настоящему укусить его.

— Сказать тебе, какое самое большое заблуждение бывает у мужчин? Вы думаете, что можете брать все, что хотите. И считаете, что все вам обязаны. А эту уверенность вам дает член, с которым вы родились. Но, увы, это не всегда работает.

— Возможно, — беспечно пожимает плечами, а потом его дыхание касается моих губ: — И все же интересно, с чего такая ненависть к мужчинам? — вот это эго. Он считает, что если я крутанула перед ним хвостом, то так сделала бы перед любым другим? Вообще-то он прав, но не может знать наверняка. — Сколько прошло времени с тех пор, как тебя кто-нибудь хорошенько трахал?

Он хочет меня смутить. Только хрен ему.

— Хорошо, — раздраженно улыбаюсь ему — Если тебе требуется грязная история, чтобы кончить в трусишки, — сама подаюсь навстречу блондину, — держи! — выдыхаю ему в подбородок. — Пару дней назад я смотрела на своего жениха, руки которого были прикованными к кровати наручниками, а рот запечатан кляпом, — проглатываю ком, внезапно образовавшийся в горле, — его тело было влажным от пота, который из него вытрахали, но он продолжал стонать от каждого скачка на его члене… Боже, если бы ты только знал, как я любила кончать на нем, — шепчу сквозь подступающие слезы, а сама не знаю, зачем говорю незнакомцу все это.

Прикрываю глаза, когда его ладонь осторожно перемещается на мой затылок и медленно оттягивает мою голову назад, после чего парень приближается. Чувствую это по его дыханию, щекочущему мою кожу:

— И что же было дальше?

Делаю глубокий вдох. Я не вижу его лица, зато по дыханию парня и скрежещущим зубам улавливаю, — что-то изменилось. Но я хочу закончить начатое, поэтому продолжаю:

— А дальше зашла девушка с большим букетом красных роз… — грустная усмешка кривит мои губы, — у нее был день рождения, а на ее женихе скакала голая потная шлюха. — Злюсь сама на себя и, сильно зажмурившись, резко распахиваю глаза, прежде чем пару капель скользит по моим щекам. И только после я замечаю, каким жестким стало лицо парня, а глаза темными как ад. — Этой девушкой была я. И да. В одном я оказалась врушкой. Я ни разу не кончала на его члене без помощи своих пальцев. — Поднимаю два вверх и несколько раз шевелю ими, стараясь, чтобы мой рассказ не оказался жалким, но он именно такой. Поэтому я тихо вздыхаю и добавляю: — И мы не трахались последние три месяца. Доволен?