- Гарантии? – мне трудно говорить из-за вязкой слюны и распухшего языка.

- Да хер знает, я лишь передаю тебе то, что мне сказали. – он пожимает безразлично плечами, и я чертыхаюсь. – Но пошли отсюда, Бес, нам еще нужно почистить тебя от дряни, которой ты тут кололся.

- Я чистый. – делаю над собой усилие и встаю на ноги. Последние недели я только ползал. Здесь меня не мог достать Лука, тут я мог без стыда и совести курить и бухать, валяясь среди таких же безжизненных тел, как и я. 

- Отлично. – кивает он, наблюдая за моими неумелыми шагами, со стороны я точно напоминаю младенца, делающего свои первые шаги. – Но тебя все равно нужно привести в порядок. Вот телефон, там есть номер Луки.

Выхожу на свет и смотрю на свое отражение. На меня смотрит настоящий бездушный Бес с красными глазами и диким оскалом, у которого осталось только истерзанное тело, весь в саже и еще каком-то дерьме. Не человек. Животное. Вот в кого превратился Макс Гроссерия. Или Демьян? Кто я на самом деле?

Без нее я снова стал зверем, разучился ходить на ногах, стал передвигаться на всех четырех лапах. Без нее я перестал чувствовать. Без неё незачем было жить…

- Макс? – как всегда, выдержанный и спокойный голос заставил меня скривиться. Он напоминал мне о той ночи, заставлял снова оказаться там и увидеть все своими глазами. – Тебе нужно вернуться в Москву. Не ради меня и не ради себя, а ради сына. Скоро ему исполняется шесть месяцев и ему нужен ты. 

- Ты сказал, что знаешь, где она? – закрываю глаза, чувствуя, как воздух обжигает легкие. Не нужно мне напоминать, что я дерьмовый муж и отец. Лука в очередной раз пытался надавить на меня сыном. Я испытывал вину за то, что бросил его с дедушкой, лишил последнего родителя, но я представлял для него угрозу. Вспышки ярости вернулись ко мне, я крушил и ломал все на своем пути и до жути боялся причинить ему боль. Такому крошечному. Как мне научиться с ним обращаться?

Я не достоин человеческой жизни. Моему сыну будет лучше без меня. С Лукой. Не смог уберечь его мать, просто просрал все. Долбанный неудачник. 

- Да. Но все при встрече. – Лука пытается манипулировать мной, он еще хочет спасти мою заблудшую душу. Но нельзя спасти того, кто этого не хочет. 

- Ты можешь наврать мне. 

- Тогда уедешь обратно. Или я лично перережу тебе горло. Зачем разводить спектакль? Сдохнешь и все. Без концертов. 

- Как у тебя все просто! – хмыкаю я, не веря ни одному его слову. У него руки не поднимутся на сына.

Мы можем обманывать себя сколько угодно. У нас нет доказательств, но все вело к тому, что Алиса и Алёна мертвы. Не было ничего, что указывало бы на обратное.

В ту страшную ночь они исчезли, словно их не было, оставляя за собой легкий флер своего присутствия в нашей жизни. С нами сыграли самую ужасную шутку.

Откинув мобильный в сторону, я запустил руки в карманы штанов, пытаясь отыскать там сигареты. Вместо них я нащупал свернутую бумажку, заляпанную грязью и никотином. Это была фотография с камеры видео наблюдения ужасного качества. На ней был мужчина в маске, удерживающий связанную Алёну, волосы слиплись от грязи и остатков крови.

Она была напугана и одна. Это последняя её фотография. В Пекине. Потом след обрывался.

- Я могу чем-то помочь? – китаец указывает на смятую фотографию, приподнимая одну бровь. На его лице нет сожаления, он вряд ли знает, что такое семья. – Могу прошерстить там, куда тебе не добраться. 

- Вряд ли. – сглатываю вязкую слюну. – Её привезли сюда в клинику пластической хирургии. Кто-то решил изменить её внешность, или хотел, чтобы мы так думали. Клиника, в которую её привезли, закрылась несколько недель назад, записи удачно сгорели, а врачи погибли. Это оставляло бы шанс на то, что кто-то заметает следы и еще есть шансы на благополучный конец этой истории.  Но потом я узнал, что…