— За вчерашнее, — сказал я. — Вечером Тао отдаст ещё одну. Так, Тао?

Тао едва заметно скривился, но кивнул.

— Вслух скажи, — потребовал я.

— Да, — буркнул Тао. — Вечером принесу ещё.

Джиан смотрел на таблетку, на меня. Он думал. Лев переводил взгляд с куска мяса на дрессировщика. Кусок мяса — вот он, вкусно пахнет. А дрессировщик бегает, бьёт кнутом, орёт. Да может, и не вкусный вовсе.

Джиан растянул губы в улыбке и протянул руку раскрытой ладонью вверх. Опасный момент.

Я приблизился, положил таблетку на ладонь. Она немедленно сжалась в кулак. Я больше на неё не смотрел, уставился в грудь Джиана.

Борец медленно засунул таблетку в жёлтый пояс. А потом подчёркнуто медленно похлопал меня по плечу.

— Вот видишь, Тао? — Джиан повернулся, приобняв меня, как старого приятеля. — Лей новенький, а уже понимает, как правильно жить в Цюане. Учись у него. В юном теле живёт мудрый дух.

Джиан стукнул меня кулаком по плечу.

Лев сожрал мясо.

По небогатой мимике Тао я прекрасно видел, что его буквально выворачивает от того, как Джиан распределил роли. Это я новенький, я должен учиться у него, у Тао. Он хотел быть авторитетом в моих глазах, но упал лицом в грязь. Что ж, тоже полезный опыт, если, конечно, Тао захочет извлечь из него урок.

Ещё раз хлопнув меня по плечу, Джиан двинулся к выходу из цеха. Я повернулся:

— А перчатки?

— А, да, — остановился Джиан. — Чуть не забыл. Держи, Тао. Не теряй больше, в другой раз может найти какой-нибудь бесчестный человек и не отдаст.

Он вытащил из-за пояса скомканные грязные перчатки и бросил в сторону Тао. Тот попытался поймать, но рано взмахнул руками — перчаточный комок упал в стружку. Тао пришлось наклоняться. Джиан, посмеиваясь, ушёл.

Я поднял лопату и — вовремя.

— Что застыли? — громыхнул Шен, образовавшись, будто по мановению волшебной палочки. — Работа-работа-работа! — Он захлопал в ладоши.

Тао торопливо натянул перчатки, схватил лопату. Мы с ним лишь раз встретились взглядами, наклонившись над осточертевшими берёзовыми чурками. Я сосредоточился на работе, а он — на своих переживаниях. Рабочий день продолжался.

***

Судя по внутреннему ощущению времени, работали мы часа четыре, может, пять. Потом зазвенел звонок. Я сразу же бросил лопату, хотя с чурки оставалось счистить буквально пару квадратных сантиметров коры. Если перевыполнение плана не даёт никаких бонусов — чего ради стараться? Становиться величайшим мастером-корочистом я уж точно не собираюсь.

Как и вчера, все повалили к выходу. Тао дулся, я не делал попыток с ним «помириться». Не ребёнок, разберётся, что к чему. То же, кстати, и меня касается. Я схватывал всё на лету, и ничья помощь мне не требовалась.

Вышли во двор, остановились, как вчера вечером. Сегодня я заметил, что девчонки идут с разных сторон. Одни — тоже из цеха, но из какой-то другой двери, а другие — из крыла напротив. Среди них я заметил и Ниу. Она махнула мне рукой, я кивнул.

Она мне помогла, я принял помощь. Значит, теперь за мной должок. Подумаю, как его вернуть. Долги нужно возвращать, причём, той же монетой, которой брал. Иначе от тебя потребуют чего-то другого, и ты не почувствуешь себя вправе отказать.

От Тао потребовали унижений, и он унизился. Я же прекрасно видел, чего может от меня «потребовать» Ниу, и от всего сердца этого не хотел. А почему? Вот этого я не знал. Но никакого желания приближать к себе кого бы то ни было не испытывал.

Появился воспитатель с шокером. Они вообще тут сменяются хоть иногда? Или этот такой трудоголик, что ему день без шокера — как обед без еды?