– А еще у нее нет удостоверения личности, – добавил Тань.

– Его могли украсть.

– А три сотни баксов вор просто оставил? – Тань покачал головой. – Это было бы странно.

Глядя в смотровое окно, Маура увидела, что Йошима махнул рукой.

– Он закончил, – сказала доктор Айлз и толкнула дверь в секционную.

Первым делом Маура осмотрела рассеченную шею. Как и разрез, закончившийся ампутацией руки, эту рану нанесли без всяких колебаний, одним ударом.

Сунув в нее линейку, Маура проговорила:

– Глубина почти восемь сантиметров. Трахея перерезана, лезвие прошло до самых шейных позвонков. – Она сместила линейку. – Ширина раны больше глубины – двенадцать сантиметров от края до края. Это не колотая, а резаная рана. – Доктор Айлз умолкла, разглядывая открытый разрез. – Даже странно, насколько он ровный. Ни зазубрин, ни вторичных порезов. Ни кровоподтеков, ни вмятин. Рану нанесли так быстро, что убитая не успела оказать сопротивления. – Маура бережно приподняла голову убитой и наклонила вперед. – Не мог бы кто-нибудь подержать череп в таком положении? Я хочу соединить края раны.

Детектив Тань без колебаний шагнул вперед и бережно обхватил голову руками в перчатках. Если человеческое туловище можно рассматривать как лишенные индивидуальности кожу, кости и мышцы, то лицо трупа обнаруживает больше, чем хотелось бы видеть многим полицейским. Однако Джонни Таня это зрелище не пугало. Он смотрел прямо в глаза погибшей, словно надеясь, что в них можно найти ответы на многочисленные вопросы.

– Вот-вот, именно так, – сказала Маура, поднося увеличительное стекло к коже покойницы. – Никаких зазубрин я не вижу. Так и не разберешь, какой именно нож… – Она осеклась.

– Что такое? – насторожилась Джейн.

– Этот рисунок кажется мне странным. Обычно перерезанные глотки так не выглядят.

– Ага, обычно они такие скучные!

– Ну вот подумай, как бы ты стала перерезать глотку, – предложила Маура. – Чтобы нанести такую глубокую рану, до самых позвонков, нужно подойти сзади. Схватить жертву за волосы, оттянуть голову назад и прорезать переднюю часть шеи – от уха до уха.

– Прием коммандос, – согласился Тань.

– Если подойти сзади, можно завладеть жертвой и полностью обнажить шею. Обычно, если позднее соединить края раны, получается изогнутый разрез. Однако линия этого увечья направлена слегка вверх, справа налево. Его нанесли, когда голова жертвы находилась в нейтральной позиции и не была откинута назад.

– Возможно, убийца стоял прямо перед ней, – предположила Джейн.

– Тогда почему она не сопротивлялась? На теле нет кровоподтеков, которые свидетельствовали бы о борьбе. Стала бы она просто так стоять, если бы кто-то решил отрубить ей голову?

– Я развесил пленки, – сообщил Йошима.

Они повернулись к негатоскопу, где теперь размещались рентгеновские снимки, – подсвеченный экран делал отображенные на них кости сияюще белыми. Сначала Маура сосредоточила внимание на снимках обрубленного правого запястья и ампутированной кисти, мысленно пытаясь совместить стороны рассеченной трехгранной кости. Они совпадали.

– Это определенно ее рука, – подтвердила Маура.

– Да я, в общем, и не сомневалась, – отозвалась Джейн.

Теперь доктор Айлз обратилась к снимкам шеи – стала рассматривать зияющую дыру в мягких тканях, результат аккуратно разделенной плоти. Внезапно ее взгляд привлекла яркая серебристая отметина в шейном позвонке.

– А ты не делал латерального снимка шейного отдела? – осведомилась она.

Йошима явно ожидал этого вопроса, поскольку немедленно снял с негатоскопа снимки запястья и кисти и вывесил новую рентгенограмму – на этот раз боковой вид шеи.